– Кто? А, Виталик… Да, конечно. Ещё утром. Вон – тюльпанчики на столе…
Латифундия оглянулась и наклонилась поближе к Борису:
– Слушай, я тут в полшестого с девчонками полянку накрою… Ты приходи. И гитару возьми обязательно. Тот романс из «Дней Турбиных» споёшь… Придёшь?
– Обязательно! Слушай, Люд, а ты не знаешь, где Виталька? Он мне трёху задолжал – очень бы кстати пришлась, если насчёт полянки.
– Ой, да не надо, у меня и так всё приготовлено, – замахала руками Люда. – Ты, главное, сам приходи. А Виталька – он только что забегал. Справочник какой-то брал – старый… Что-то там выписал и убежал.
У Глинского, почуявшего след, часто-часто застучало сердце:
– А что за справочник-то?
Латифундия пожала плечами:
– Да… «джейнс» каких-то лохматых годов… Пятидесятых, по-моему. Я ещё удивилась: зачем ему такое старьё? Их ведь и не берёт никто. А тебе-то чего?..
Борис улыбнулся, как мог беззаботно, будто только что уличил приятеля в милой безобидной хитрости:
– Ах, Виталик, Виталик… Хитрец ты наш… Да это он Чапарэлу, нашему преподу по ВБТ[16], что-то сегодня втирал, видно, задружиться хочет. Что-то ему доказывал из истории артиллерии. Людочка, милочка, а можно я тоже тот справочник гляну? Мне с Чапарелом тоже не мешает потравить с умным видом. Зачёт ведь скоро…
– Без проблем. Клади военный билет, ага, пойдем, провожу.
Людка застучала своими высоченными – стальными на вид – шпильками…
Толстые «джейнсовские» справочники по иностранным армиям (которые в Союзе почему-то были секретными) занимали почти полный стеллаж. Они обновлялись каждый год, поэтому старыми почти никто не интересовался, за исключением редких чудаков, любителей военной истории. К ним Соболенко уж точно не относился. Дождавшись, когда Латифундия вернётся на своё место, Глинский начал по порядку пролистывать справочники, начав с самых старых. Из четвертого по счету, за 1957 год, выпала сложенная до размеров ладошки карта… Борис развернул её, потом снова сложил, убрал во внутренний карман и энергично направился к выходу. Люда, возвращая ему военный билет и заглянув в глаза, даже встревожилась:
– Ой, ты это, чего? На тебе аж лица нет.
– Да… похоже, проспорил я кое-что. Самонадеянность подвела… Побегу я, Люд, а то к поляне твоей не успею…
Глинский шёл по коридору и нервически кусал губы. У него в голове не укладывалось, как человек, бывавший у него дома, способен на такую подлость. Правильно, видать, Новосёлов говорил ещё на КМБ. Ну да… И ведь как всё рассчитал! И Новосёлову отомстит – у того командировка «гавкнется», и сам же ещё, глядишь, вместо Ильи поедет… Отправлять-то всё равно кого-то придётся… А Соболенко – следующий после Новосёлова по «партийному списку». Они одновременно стали: Военпред – полноценно партийным, Соболенко – кандидатом в члены партии, кстати первыми в языковой группе…
Новосёлова он нашёл в аудитории. Тот вместе со всей группой в очередной раз перебирал