Глаза у Давида горели, он размахивал руками, тыкал пальцем в один ковер, в другой. Мы почему-то были как раз на том самом базаре, куда меня «сватал» абхаз, разглядывали продукцию местной текстильной промышленности. Все продавцы бодро говорили по-русски, легко давали скидки.
– Вон тот! Берем вон тот.
Мы дошли до лавки с огромным ковром на стене. Метра три на три!
– Это шелк и вата! – Давид профессионально потрогал ткань.
Его необычный рисунок изображал сад, разбитый на четыре части, и в центре каждой находится огромный куст с красными, белыми, желтыми и зелеными цветами. Вокруг куста расположены другие растения и животные – павлины, олени, зайцы и львы. По периметру сада находятся бордюры, украшенные геометрическими фигурами и арабскими надписями.
– Продашь Суслову за десять тысяч! Два «жигуленка» купим на него!
– Суслов умер.
– Сам ты умер. Это специально объявили, чтобы Андропов и Щелоков не выжидали, а вцепились друг в друга поскорее. Пока они ослабленные зализывают раны, бац, объявляют, что Михал Андреич живее всех живых, просто отдыхал на водах.
– Ты какую-то ерунду несешь. Но ковер красивый, давай купим. Только как мы его повезем?
– Да… огромный. Человека можно завернуть. Или двух.
Я почему-то начинаю спорить, продавец предлагает попробовать. Ковер снимают, кладут на землю, я ложусь сверху. Меня заматывают. Повернуться не могу, кручусь так и сяк.
– Панов!
– Грх…
– Лейтенант!
Меня трясут за плечо, я открываю глаза. Все тело затекло, спиной я прижат к камню, а хм… спереди ко мне притулилась Женя Ким. Попкой уперлась мне в пах, мои руки обнимают ее за талию. Охренеть два раза…
– Андрей, вставай, рассвет скоро!
За плечо меня дергает улыбающаяся Дегтярева. Бли-ин… Теперь трепу будет, когда попадем в медроту. Точнее, если попадем.
– У нас ничего не было! – тихим шёпотом отмазался я.
– Да знаю я, все спали как убитые.
Я расцепил руки, с трудом сел. Женя счастливо почмокала губами, вздохнула. На зубах скрипел песок, краешек красного солнца вылез из-за горизонта. Черт, как же я с медсестрой оказался в объятиях рядом? Засыпали же вокруг остатков костра в ямке каждый сам по себе?
– Поднимай остальных, – я встал на подрагивающих ногах, покачнулся. Тело болело. Нет, не так. Тело БОЛЕЛО. Как будто великан лупил меня весь вчерашний день громадной палкой. По спине, по груди…
– Какая все-таки пустыня утром красивая, – Тоня приложила ладонь козырьком ко лбу. – Вот бы сфотографировать!
– Что-то ты не о том думаешь, – я покопался в своей сумке. Разумеется, там не было ни зубной щетки, ни мыла. Никто же не предполагал экстремальный вояж по пустыням Афганистана в составе тургруппы.
Завтракали сухпаем. Не супер, конечно, но какой-то кирпич в желудке образовался. Пошел,