Мне танцевать хочется.
Мне хочется кинуться к Дёму, наскочить и обнять его крепко-прекрепко.
В благодарность за то, какие классные ощущения он мне подарил.
Он снимает шлем и смотрит на меня с улыбкой. Он наверняка хочет спросить, понравилось ли мне.
Но ему всё понятно по моему лицу. И мы оба синхронно расплываемся в улыбках.
– Нужно добыть тебе защиту, – говорит он, – тогда смогу прокатить с нормальной скоростью.
Едва сдерживаюсь, чтобы не воскликнуть: «Ты ещё меня покатаешь?! Ура! Урааа! Ещё быстрее?! Да! Да! Да!»
Но я сдержанно и уверенно отвечаю:
– С удовольствием.
Мимо проходят два парня по размерам почти не уступающие Дёму.
– А куда ты меня привёз?
– Ты говорила, что никогда не видела, как дерутся. Глянем поединок двух неплохих бойцов.
Он не Дём. Он джинн. Который вдруг решил исполнять мои желания. Только я даже не тёрла ничего, чтобы его вызвать.
Глава 15
Мы будто оказываемся под куполом цирка. Зал гудит так, что пол вибрирует. И яркие, розово-голубые лампочки вмиг сменяются белым, освещая красочный ринг и фокусируя моё внимание на самом эпицентре зрелища.
А там двое, контрастно разных по весу и росту мужчин, копошатся в самом центре.
Они странно одеты. Нет перчаток или бинтов. Нет той брутальной сдержанности в цветах и текстурах ткани, которые примелькались в сценах фильмов или случайно увиденных мною где-то фотографий с боёв.
У одного кожаные штаны и короткая стрижка с выбритым на виске скорпионом. У другого длинные зелёные волосы и танцующие на волнах фламинго в качестве принта на шортах.
Зрители свистят. Комментатор взахлёб объясняет суть приёма. Бросается иностранными терминами и именами. Ахает.
И тут один из бойцов – высокий, под два метра, и с пузом как у беременной женщины на поздних сроках – отскакивает, разбегается. Его живот в запятнанной белой майке трясётся желейкой.
Подбегает к сопернику. А тот не больше метра шестидесяти. С выпирающими как у Джокера в исполнении Хоакина Феникса рёбрами. Держится за голову и ничего не видит.
Громила подхватывает его как девчонку. И буквально вышвыривает с ринга.
– Ооооо! – вторит зал комментатору.
И бойцу, что кувыркнулся через канаты.
Он на четвереньках, стучит ладонями с широко расставленными пальцами по полу. А огромный экран над рингом выдаёт крупным планом его искажённое болью лицо. Глаза к переносице скосились. Губы волной искривились. Крупный нос – самое большое место в его теле – наморщилось шеей шарпея.
Здоровяк, вальяжно прогнувшись под канатом, выбирается за пределы ринга. Артистично спрыгивает. Возвышается над поверженным. Машет руками, бьёт себя в грудь, требуя от зрителей поддержки.
И они кричат.
Скандируют:
– Бир-Мир! Бир-Мир!
И пока мелкий перебирает ручками и ножками, пытаясь встать, огромная ладонь большого льнёт к его заднице. Выхватывает край розовых трусов. И тянет за них так, что и близорукому