– Своего я вижу не чаще. Он, кстати, хочет, чтобы мы с Никитой приехали в следующее воскресенье к нему в резиденцию. И… просит, чтобы я не предупреждала Никиту.
– О чём?
– О том, что мой отец там будет.
– Мутная история, – Полина снова зевает. – Пойду спать, лапуль. Сегодняшний шопинг меня утомил.
В квартире повисает тишина. Подхожу к окну и вглядываюсь в огоньки вечернего города.
Пересчитать их все так же невозможно, как невозможно мне это дурацкое чувство неприкаянности расчленить и уничтожить.
Захожу в список контактов, и нажимаю на соответствующий. Фотка разрастается во весь экран.
Это какая-то нездоровая тема. Но я любуюсь им. Дёмом.
И вдруг сверху экрана выползает сообщение.
От него.
«Я в городе. Давай увидимся».
Глава 13
Им не надоело обжиматься?
Мягкий жёлтый свет от здания метро освещает парочку моих ровесников.
Они замерли в объятиях и стоят так уже десять минут.
Девушка прижалась щекой к предплечью парня, одной рукой свапает по экрану своего телефона, другой пробралась к нему под футболку и там замерла.
Парень тоже уставился в свой телефон. Но его рука живая. Будто расчёсывает гребнем волосы. Водит пальцами сверху вниз по её пояснице. Начинает там, где заканчивается её кроп-топ, и заканчивает там, где начинается резинка её карго.
И сверху вниз. И снова. Не меняя ритм. Нежно-нежно.
Становится как-то мучительно тоскливо внутри от того, что при наличии у меня даже не просто парня, а жениха, я ещё ни с кем так в объятиях никогда не зависала.
Завидую. Чёрной завистью.
Честно говоря, с Никитой так и не хочется.
Мы больше говорим, чем делаем. Точнее, он говорит, а я слушаю.
Но прежде мне было комфортно в этом…
Я приехала раньше назначенного времени.
И слишком тепло оделась для такого вечера.
Начинаю снимать толстовку. Она тянет за собой майку. Задирает до груди.
Ощущаю, как мягкое тепло вечера окутывает мой оголённый живот.
Цепочка цепляется за что-то, и неприятно врезается в шею.
Грёбаная дешманская одежда! Так можно придушиться ненароком.
Но в одиннадцать вечера у меня особо не было времени и выбора, где достать шмотки, в которых я буду похожа на простого человека.
Приходится пробраться под ворот толстовки и нащупать нить, за которую зацепилась цепочка.
И пока я стою в нелепой позе, с толстовкой, нахлобученной на голову, в кромешной темноте, и стараюсь высвободиться из лишней одежды, на мой живот ложится ладонь.
Крупная и прохладная.
Я вздрагиваю и замираю. Каждая мышца моего тела напрягается, становится железобетонной клеткой, защищающей внутренности.
Только не от удара извне.
Сердце так начинает стучаться, словно