– И зачем же кому-то понадобилось возводить стену перед стеной? – удивилась она.
– В таких старых домах такое сплошь и рядом, – вздохнул Рассел. – Людям что-то не нравится, и они это просто прикрывают.
Ему не потребовалось много времени, чтобы пробить гипрок, сдвинуть его огромные куски и показать, что находится с другой стороны.
– Ничего себе! – воскликнул он, водя лучом фонарика в темноте. Там пряталась небольшая гардеробная. – Обалдеть, правда? Но однажды я обнаружил за такой стеной целую ванную комнату. Водопровод все еще работал, и все такое… Парень даже оставил бритву в шкафчике.
Кэтрин его не слушала. Она была очарована пыльным туалетным столиком с мраморной столешницей, зеркалом в стиле королевы Анны и изящными вещицами перед ним. Флакончики духов, баночки с кремом и пудрой, расческа для волос чистого серебра… Все аккуратно разложено, все на своих местах. И все идеально сохранилось, словно в гробнице какой-нибудь древней правительницы. На стене висело шикарное черное платье. Кэтрин сразу узнала в нем «Живанши».
– А вот и ваша музыка, – сказал Рассел, нацеливая луч фонарика на старый радиоприемник «Зенит» рядом с зеркалом. Просунувшись в проем, он получше осветил стену. – Ха!..
– Что?
Выпрямившись, Рассел показал ей то, что держал в руках. Шнур питания радиоприемника.
– Отключен. – Он пожал плечами.
– Но я сама слышала! Музыку! Она доносилась оттуда. Я слышала ее!
Рассел опять пожал плечами и отбросил шнур.
– Схожу-ка лучше за пылесосом, приберу весь этот бардак.
И отошел, оставив ее в замешательстве таращиться на шнур, выдернутый из розетки.
– Я сама слышала, – повторила Кэтрин, наклоняясь, чтобы включить приемник в сеть. И тот сразу же заработал, со всей мочи заорав «Сколько стоит доллар» Кендрика Ламара[18].
Схватив приемник, она поспешно выключила его, теперь уже откровенно психанув. Но тут заметила край красивой резной старинной шкатулки, частично скрытой за зеркалом. Подняла ее, и защелка отскочила словно сама собой. Любопытство восторжествовало. Внутри обнаружились всякие памятные вещицы: прядь детских волос, завернутая в салфетку, короткое стихотворение на пожелтевшей бумаге, обрывок свадебной фаты, запечатанный в пластиковый пакет, маленькая брошка – должно быть, некогда имевшая чисто сентиментальную ценность, поскольку больше походила на бижутерию «Таджит», чем даже на что-то из серии «Кей» или «Джаред»[19]. И все это покоилось на помятой фотографии потрясающей молодой женщины с тонкой андрогинной фигурой, похожей на фотомодель. Короткие черные волосы подчеркивали идеально симметричное лицо