Первое – это Ребекка.
Она без раздумий бросится на защиту императора и его семьи. Не зря же они её при себе держали. Ребекка будет отбивать их до последнего, а это значит, что мне снова придётся с ней драться. Этого я не хотел.
Ну и второе.
Даже если у меня получится убрать верхушку Рингов, то что я потом буду делать? Расправу над императорской семьёй мне не простят нигде: ни в Лэнсоме, ни в Ронстаде. Да и Печати я пока не все нашёл. Рановато убирать тех, кто мне ещё нужен.
Эти мысли пронеслись в голове за секунду, и решение созрело мгновенно.
Проигрывать поединок я не собирался, и уж тем более просить пощады. А раз уничтожение врага мне пока не выгодно, то значит, надо показать ему, с кем он имеет дело.
Глава 7.
– Проси пощ-щ-щ-щады, – прошипел мне в лицо Георг. – Дав-в-в-ай…
Он стал багровым от напряжения и уже не улыбался.
Клинок Георга замер рядом с моей шеей, и до его победы оставались считанные сантиметры, но сил, чтобы продвинуть меч дальше, у противника не хватало, как бы он ни пыхтел.
Я продолжал стоять на коленях и держать блок.
В это время тёмное кодо дуэльного меча давило на мою грудь и глотку. Вариантов больше не осталось – только взять под контроль то, что пыталось меня убить.
Я прикрыл глаза, чтобы не видеть перед собой покрасневшую и вспотевшую рожу Георга, и крепче сжал пальцы на рукояти оружия. Затем сделал самое сложное и неприятное: позволил тёмной силе проникнуть в собственное тело, плавно и легко, вместе со жгучей болью.
Ну а после – перенаправил её в клинок своего меча. По ощущениям будто перелил силу из одного сосуда в другой, при этом природного кодо не потратил ни единицы.
Как только я соприкоснулся с тёмной энергией меча, то по его клинку проскочили сизые молнии. Глухой рык из преисподней опять прокатился по залу.
Мой меч тут же пошёл вперёд, в сторону противника.
Георг распахнул глаза, но сразу же их прищурил, сосредоточился и сильнее надавил на оружие.
Не помогло.
Мой меч продолжил обратное движение. Тёмное кодо теперь ответно давило на грудь и глотку Георга – я платил ему той же монетой. Пусть этот моральный урод прочувствует боль хорошенько, до самых глубин своего поганого нутра, до каждого нерва.
Георг сипло вдохнул и выдохнул, потом ещё раз… и ещё. Он сипел до тех пор, пока не сбил дыхание, а потом его рука задрожала, и в глазах отразилась паника.
В это время я уже поднимался с колен.
Сначала встал на правую ногу, продолжая наращивать силу нажима, потом встал на левую. Наконец мы с противником снова были на равных: оба крепко стояли на ногах и оба желали одного – победы.
Чёрный туман кодо вокруг мечей сгустился. По площадке пронёсся ветер, закачал цепи на столбах, загремел оружием и латами на стенах. Огонь в факелах дрогнул.
– Геор-рг, поставь ногу пр-р-равильно! – прорычал издалека Фердинанд.
Это был