Спорт был главной звездой в его солнечной системе – всё вращалось вокруг него. Стоило солнцу ненадолго погаснуть, как вся жизнь застыла во льдах, потому что других источников тепла он не заимел. Даже мама, будучи лишь пролетающей мимо кометой, замечала ледниковый период, и её внезапная проницательность вызывала у Жени протест.
– Но я хочу стать чемпионом. Я не могу отвлекаться на ерунду.
– Жень, ты уже чемпион.
Мама махнула рукой в сторону стеллажа. Часть весомых наград забирал тренер: выставлял их у себя в кабинете и в холле конноспортивного центра, как бы показывая всем результат своего педагогического мастерства. Но те кубки и медали, что Сан Саныч позволил забрать домой, громоздились на полках, сверкая металлической краской. Женя разглядывал их каждый день, любовно протирал от пыли, планировал куда поставит новые напоминания о своих победах…
– Я хочу большего
Мама поднялась с кровати и подошла к стеллажу.
– Чего большего? Победитель первенства России, победитель Всероссийских спортивных соревнований по троеборью, призёр первенства Европы… – Женя, словно сторожевой пёс, следил за каждым движением матери. Кончики её пальцев скользили по кубкам и оставляли мутные следы на глянце, пока не наткнулись на деревянную рамку, заставив маму на секунду замолчать. – Хорошая фотография.
Последний снимок с сестрой ютился среди золота. Первого сентября отец заставил их сфотографироваться перед школой. Он тогда пошёл в третий класс, а Маша в десятый. В этом году он поступал в университет, а Маша так и не окончила школу, чернила принтера – единственное, что не давало ему забыть, какими крепкими и теплыми бывали объятия сестры, как ярко она улыбалась, как забавно щурила глаза на солнце.
– Хорошая, – отстранённо согласился Женя – Поставь на место, пожалуйста.
Мама замерла, сжав фотографию в руках до побелевших костяшек, и Женя всерьёз подумал, что рамка сломается под давлением её пальцев. Язык прижался к нёбу для новой жёсткой просьбы, но повторять не пришлось – мама вздрогнула и поставила снимок.
Они не говорили о сестре, не произносили её имени, но одного взгляда на фотографию хватило, чтобы всколыхнуть память о неё о ней – ящик Пандоры, в котором хранились воспоминания, то и дело вырывающиеся наружу вместе с болью и оцепенением. Призраки прошлого сновали по комнате, и, может быть, от их присутствия в груди, где пряталась душа, повис тяжёлый груз.
– Ты ведь скучаешь по ней, Жень.
– Наверное, скучаю, – неуверенно отозвался он.
Можно ли, будучи