Ханнес стоял перед выбором, который никогда не думал, что ему придётся делать. Ему было важно сохранить свою позицию в университете, где он долгие годы боролся за академическую свободу и право студентов на независимые мысли. Но в тоже время его влекло к Аделе, её острый ум и способность понимать его так, как не понимал никто другой. Она стала для него источником вдохновения и внутренней силы, но в то же время – напоминанием о том, что его обязанности как профессора ставят преграды между ними.
Их встречи теперь стали редкими и ещё более осторожными. Каждый момент, проведённый вместе, был омрачён осознанием того, что их счастье держится на хрупкой нити. При каждом взгляде, полном нежности, они боялись, что в следующий раз могут не встретиться. Их разговоры становились короче, осторожнее. Аделе пыталась делать вид, что занята учёбой и новой главой своего исследования, хотя мысли её были целиком поглощены происходящим.
В душе Ханнеса боролись два голоса: один говорил ему, что он обязан оставить Аделе, что его долг как преподавателя и его ответственность перед университетом превыше личных желаний; второй же голос твердил, что, отказавшись от этого чувства, он лишится чего-то очень ценного, чего-то, что он давно искал в жизни.
Наедине с собой, вечером, он раз за разом пытался понять, что для него важнее – карьера или то, что дарило ему настоящую близость. Оказавшись в круговороте мыслей, он испытывал страх, что решение, какое бы он ни принял, принесёт страдания либо ему, либо ей.
Но, несмотря на терзания и страх, оба понимали, что их связь была не случайной. Словно какие-то силы привели их друг к другу в это непростое время, когда всё в жизни обретало остроту и глубину.
2
К середине осени слухи о напряжённой политической обстановке вокруг университета достигли своего апогея. Власти, обеспокоенные ростом независимых идей среди студентов и преподавателей, начали усиливать контроль над учебными заведениями. Поступила директива: проверить каждого преподавателя, установить, насколько его взгляды совпадают с официальной позицией. Декан факультета, профессор Виллем Лаан, уже давно ощущал на себе давление. Когда в его кабинет пригласили профессора Соомера, он знал, что предстоящий разговор будет непростым.
Ханнес вошёл в кабинет декана с твёрдой осанкой, хотя и предчувствовал, что разговор будет касаться не научных тем. Виллем Лаан, пожилой профессор, внимательно посмотрел на него поверх очков, прежде чем жестом пригласить сесть.
– Ханнес, – начал он, вздохнув и сцепив пальцы. – Ты наверняка догадываешься, о чём я хочу с тобой поговорить.
– Да, Виллем, – ответил Соомер спокойно. – Догадываюсь.
Декан откинулся на спинку стула и посмотрел на него долгим взглядом.
– Понимаешь, что происходит? Университет сейчас под пристальным наблюдением. У нас уже были вопросы от властей по поводу твоих лекций и исследований. Говорят, что ты слишком