– Не в Либертасе дело. Ты видел то же, что и я. На Главной площади. Тварь, что не сдохла.
– Ты его боишься до дрожи в коленях. Можешь не спорить, это видно. Главная сила – признать свой страх, – серьезно парирует Ривер, и я, наверное, впервые вижу, что он не издевается. Не шутит, не пытается выставить меня дурачком. В голосе его – сочувствие и понимание.
– Да. Боюсь. И что мне делать? Я боюсь эту тварь. Я не понимаю, чего он хочет.
Признание дается слишком просто. Злость разжимает сердце, выпускает его из своей крепкой хватки и исчезает. Впервые за сегодняшний день я чувствую облегчение.
– Ты спрашиваешь у какого-то жалкого пажа, что делать великому Владыке? Элибер, ты удивительный человек. Ледяной и жестокий король, правишь северной страной, но как только тебя хватают за шкирку, как щенка, ты послушно открываешь пузико.
«Ты говоришь, как Она», – думаю я.
Он слышит и тут же отвечает:
«Знаю. Мы все скоро заговорим одним голосом. Ты тоже, как только перестанешь сопротивляться».
Вздрагиваю. Поднимаю глаза. Он ловит мой взгляд своим. В нем морская соль взбивается белой пеной. Смотрит бесстрашно, спокойно и серьезно.
Наверное, я и правда щенок. Самый настоящий.
– Да, – признаюсь, опуская руки, – спрашиваю у жалкого пажа. Больше мне спросить не у кого. Не знаю только, почему мне хочется задавать вопросы именно тебе.
– Это золотая пыль ко мне располагает. Послушай, Эличка, ты умеешь разговаривать?
Я хмурюсь. Ну вот зачем ты продолжаешь меня унижать, когда я наконец говорю с тобой откровенно?
– Не называй меня так.
– Ты на вопрос не ответил, Эличка.
– Умею я разговаривать. Ты снова меня злишь, и я опять хочу тебя прогнать.
Ривер пожимает плечами. И все же я не замечаю издевки в его лице.
– Ты никогда не пытался просто поговорить с этим Кали? Спросить, что ему нужно? Боги, в которых ты веришь, одарили тебя языком. Это же прекрасно. Твое лучшее оружие, которым ты не умеешь пользоваться или никогда не пытался, что на самом деле удивительно, учитывая, что ты правитель огромной страны.
– Наверное, я теряюсь и боюсь его настолько, что не могу задавать здравые вопросы.
– Ну да. Я заметил. Хочешь, можем поговорить вместе?
Слабо киваю. Стыдно, наверное. Буду проявлять эмоции – опять начну сходить с ума. Нужно быть аккуратнее с этим, потому что кажется, будто Ривер именно этого и добивается.
– Вот и славно. Это из-за Бога пострадала бедная карта и шахматные фигурки, которые мне теперь поднимать придется?
– Не только. Столько всего происходит, что я теряю свою власть. Моя чародейка не вернулась. Предала меня, кажется, и сбежала в Либертас. Против меня затеяли заговор. Все желают моей смерти, и я не понимаю, с какой стороны мне ждать ножа в глотку.
Глаза у Ривера сверкнули сапфировыми глубинами Великого океана. Он улыбнулся, и веснушки на его смуглых