Внутренности разодрало, в глазах потемнело, и пока боль полностью не завладела сознанием, я нашарил возле себя револьвер. Не глядя, взвёл курок, приставил ствол к животу Питера (дотянуться до его головы у меня не хватило сил) и выстрелил.
Опять взвёл курок и выстрелил.
Взвёл и выстрелил.
Я всадил в него три пули – все, что оставались в барабане – после чего опустил руку и еле перевалился на бок. С ножом в животе.
Питер рухнул рядом.
Он задыхался в конвульсиях, с уголков его рта стекала кровь. Уже практически мертвец, он уставился в небо, будто пожирал его своими огромными глазами. Вечно тусклые, они вдруг обрели цвет и глубину.
Эхо от выстрелов ещё несколько секунд летало по стенам заброшенного здания и отдавалось у меня в ушах.
Как только звуки стихли, то я услышал топот бегущих ног, скрежет каменной крошки под чьими-то подошвами и вскрик, исступлённый и срывающийся:
– Питер! Рэй! НЕТ! – Это был голос Терри. – Хлоя… Хлоя! Они убили друг друга!..
Часть третья. По следу скорпиона
Глава 6.
Я никак не мог понять, жив я или мёртв.
Бесконечное движение маятника, между реальностью и сном, светом и темнотой, кипучим пульсом и безразличием покойника.
Ощущение, что я всё-таки жив, накатывало на меня волнами, обрушивалось морозом по коже, чтобы потом отхлынуть и оставить лишь прозрачное отсутствие. Пустоту и неопределённость.
И всё это время я то наполнялся живительной благодатью, то снова опустошался и становился мёртвым, а потом опять обретал жизнь, делал хриплый вдох, даже несколько раз приоткрывал глаза… и опять умирал, опускаясь во тьму.
Порой кто-то приподнимал мне голову, подложив ладонь под затылок, порой этот кто-то меня обнимал, а порой зачем-то бил по лицу.
Да много чего происходило: ко мне прикасались, массировали то руки, то ноги, то голову, то всё тело, переворачивали с живота на спину и обратно, обливали водой, раздевали, одевали, снова раздевали и снова одевали, гладили по голове, опять били по лицу и опять гладили по голове…
Ну а иногда я был уверен, что на мне развели костёр.
Мать его, костёр!
Разложили сухих веток, навалили поленьев и подожгли. И всё это сделали прямо на моём животе, в районе пупка, а я плавал в бреду и умолял высшие силы, чтобы у ублюдка, который это сделал, отсохли руки. Лежал и молил, чтобы мои мучения завершились уже чем-нибудь… чем угодно… чтобы всё закончилось сию секунду… вот прямо сейчас… прямо сейчас…
Я был готов сдохнуть прямо сейчас.
Но всё продолжалось. Передо мной мелькали тени, взрывались цветастые и белые лучи, возникали и пропадали лица. Порой рты на этих лицах открывались и что-то говорили мне, но я слышал только бессвязное бормотанье и сам бормотал в ответ.
Раз на пятый я узнал одно из лиц. На меня смотрела Хлоя.
Точно.