Марфиль о существовании камер не знала, и чутье советовало пока не говорить ей. Как будто знал: рано или поздно неосведомленность станет лучшей защитой.
Машинально левая рука легла на правый бок, как раз между пятым и шестым ребрами. Рана уже должна была затянуться, но инфекция сводила с ума в течение нескольких недель.
Вновь вернул на экран изображение из гостиной. Марфиль спала на диване, такая спокойная и безмятежная; а я все спрашивал себя: знает ли она, в какой оказалась опасности?
5
Марфиль
Когда открыла глаза, обнаружила под щекой сложенный листочек. Развернула его спросонья и прочла оставленную Лиамом записку:
Не хотел тебя будить. Увидимся в среду – поужинаем и посмотрим фильм. Люблю тебя, лапушка.
Увидев его послание, не смогла сдержать улыбки. В такие мгновения казалось, что все по-прежнему. По большей части. И хотя ужин и поход в кино в среду были еще в силе, что-то внутри противно скреблось, напоминая, что ничто уже не будет как раньше. Повернулась, чтобы взглянуть на часы, что стояли на тумбочке и…
– Вот дерьмо!
На часах была половина двенадцатого!
Вскочила как ошпаренная и ринулась к шкафу. Скользнула в первые попавшиеся джинсы, надела хлопчатобумажную футболку в бело-красную полоску, байкерские ботинки и побежала в ванную, чтобы по-быстрому умыться и почистить зубы. На правой щеке остался небольшой след от записки Лиама, но на макияж времени уже не оставалось.
Наскоро приведя себя в порядок, вбежала в кухонную зону и вскрикнула от неожиданности – там уже стоял Себастьян. Одет по-уличному: светлые джинсы, темная футболка и белые «найки». Это тот Себастьян, который вчера встречал меня в аэропорту?! Тот самый, что в костюме походил больше на банкира, чем на телохранителя?
Он пил кофе. В мгновение, как его губы коснулись кромки одной из белых чашек с сердечками, меня словно током ударило, пришлось прислониться к стене позади, чтобы не упасть.
Как же он хорош!
«Меня ты не пугаешь, меня ты привлекаешь!» – вспыли в памяти строчки из дурацкой песни, которые захотелось прокричать. Но у меня все же было чувство собственного достоинства, и, пытаясь сохранить остатки самоуважения (не то чтобы много осталось!), я вздохнула и шагнула вперед.
– Опаздываю, – бросила вместо приветствия, подошла к кухонному шкафчику и, встав на цыпочки, потянулась к верхней полке, где стоял розовый термос. На меня легла тень: Себастьян протянул руку над моей головой и взял термос. Я повернулась и оказалась так близко к нему, ближе, чем когда-либо, что термос из его рук взяла лишь спустя несколько ударов сердца.
– Спа-спасибо, – пролепетала и обогнула Себастьяна, чтобы взять молоко. Почти со скоростью света нагрела напиток, добавила ложку меда и наполнила термос. – Идем? – спросила, закручивая крышку.
Себастьян кивнул, взял джинсовку и одним