– Нет, спасибо. Я на работе. – Сделав пару глотков, я спорхнула с высокого барного стула, ругая неудобные туфли. Из-за боли и дискомфорта, казалось, что мелкий садист-лепрекон сдирает кожу с моих ног.
Мысли о дискомфорте исчезли, когда передо мной появилась вооруженная свита, сопровождающая какую-то важную шишку. Журналисты, с остервенением щелкали камерами. Решив не отставать, я поспешила вперед, надеясь урвать что-то интересное. Потихоньку прибывали гости, итальянцев легко узнать по праздничному черному дресс-коду. Ирландцев выдавали спутницы в нелепых шляпках.
Рядом со мной затесался репортер не первой свежести от которого воняло как из помойки, вероятно он из газеты хуже нашей. Его красное лицо напоминало мятый помидор, и он пытался заснять кого-то на свой телефон. Я даже не заметила, как собралась толпа.
– Да что там такое? – меня сложно назвать миниатюрной с ростом 5 футов и 10 дюймов*, но эти проклятые телохранители закрыли весь обзор. – Будто там сам Господь, а не какой-то гость!
– Не Господь, а Святая Троица.
Их называли «Святой Троицей», но даже идиоту понятно, что никакой святости не было. Разве только той, откуда торчали рога и копыта. Троица – дьявольское изобретение для самых мрачных дел. Они воплощали в себе библейские грехи, опасность и красоту.
Франческо предпочитал, чтобы его звали Фрэнки на простой добродушный манер, но это лишь пыль в глаза при нечестной драке. Фрэнки Борджиа по свирепости не уступал боевому быку Ислеро, в честь которого окрестили его раритетную Ламборгини. Второго шанса у парня не допросишься – скорее мешок на голову и пулю в лоб. Тела его врагов часто всплывали в озере Мичиган, но полиции было сложно предъявить обвинения из-за различных обстоятельств. Всегда находился убийца без заказчика или свидетели пропадали, как по щелчку Таноса*.
Джованни или Джонни Борджиа – средний брат. Его пронзительные глаза заглядывали не только в душу, но и прямиком в мысли оппонента. Обмануть его сложно, чутье и интуиция были вторым именем Джонни. Он управлял легальным бизнесом семьи днем, а ночами стоял за спиной Фрэнки, пока тот устранял врагов.
Фрэнки и Джонни, возглавлявшие семью, были надежной опорой для младшего Чезаре. Вместо участия в криминальных делах, он предпочитал светское общество. Мир семей, живущих по законам крови и силы, был ему знаком лишь косвенно. В прессе его прозвали Цезарем, но в отличии от знатного правителя, он вел сражение на поле боя, усеянном горячими красотками.
На свадьбу Лукрецци и Алтери, «Троица» заявилась во всем своем великолепии. Журналисты старались преградить путь братьям, лишь бы получить ценные комментарии и сделать снимки.