Крик разрастался, катился по площади, как огонь по сухой траве. Люди наталкивались друг на друга и кричали, многоголосо, жутко, а существа наступали на них. Раздался жаркий треск: занялось деревянное крыльцо одного из домов, потом на ком-то из людей загорелась одежда, и Генри вжался спиной в снег, от страха он не мог даже двинуться, кровь из разбитого носа стекала в рот, мешала дышать, а волк все ждал, глядя на него. Генри, спотыкаясь, поднялся на ноги: раз эта тварь хочет драки, пусть получит. Он уже понял: люди куда слабее, чем говорил отец, они не смогут остановить такое существо. А вот он попробует.
Но волк не бросился. Он слез с груди толстяка, – тот с рыданием перекатился набок, вжимаясь в снег ожогом на груди, – и Генри пригнулся. Морда волка была прямо перед его лицом, так похожая на настоящую. Вот только от нее веяло жаром, как от раскаленной головни.
А потом волк попятился и наклонил голову, едва не касаясь носом земли. Остальные твари замерли и сделали то же самое. Генри вдохнул глубже, пытаясь успокоиться, потом еще раз и еще. Пепел, что впитался в снег. Вот откуда они взялись. Он завороженно посмотрел на свою правую руку. Она до сих пор казалась горячей – с той самой секунды, как он сломал тот камень. И Генри вдруг понял – еще одно знание, которое пришло будто из ниоткуда: твари подчиняются ему. Они сделают все, что он скажет. Что угодно. Надо просто выбрать жертву, двинуть рукой – и они бросятся. Генри чувствовал, что сила бьется в нем, как кровь, и огонь внутри тварей горел все ярче.
Он огляделся. Кудрявый сидел на снегу, белый как полотно, с разбитой бровью, – кажется, его тоже побили, хотя его-то за что? Девочка испуганно плакала, прижимая к себе деревце. Рыжий парень, тоже изрядно помятый, восхищенно смотрел на тварей и вытягивал шею, пытаясь разглядеть их с разных сторон, и бормотал: «С ума сойти, вот это трюк, как же это сделано, а?» Тис замер все с тем же испуганным, остекленевшим взглядом. А Освальд… По его позе, по взгляду Генри вдруг понял: ему это нравится.
А потом до него дошло кое-что еще так ясно, будто все в голове залило холодным серебристым светом.
Люди боялись его. Они охотились на него не потому, что завидовали его дару.
Он может приказать этим тварям убить их. Сжечь тут все дотла.
Все, что он знал о людях по рассказам отца – ложь.
Вся эта история про Сердце – правда.
Отец знал, кто он такой, и поэтому спрятал его.
И да, кажется, судя по этим тварям, он и правда наследник какого-то жуткого типа, который жил триста лет назад.
Но Барс выбрал его – и это тоже правда. Барс смотрел на него тем странным взглядом, как будто знал его.
Генри показалось, что вдоль позвоночника ему