– Потому что все люди, как люди, а я – пустодырая.
В слезливую тишину Тасиного горя ворвался резкий звонок – звонил Алик.
Тасю всегда удивляла его способность каким-то непонятным образом чувствовать ее настроение.
– Тася! Привет! Как дела? – Раздался бодрый голос друга.
– Привет, Аличка! Все хорошо, Аличка…
– У-у-у! – Он понял все с полуслова, – сейчас приеду! Чайник ставь!
Алик застал Тасю на кухне, в красивом платье, с распухшим носом и красными глазами. Выкладывая на стол из коробки пирожное, спросил:
– Еда-то есть?
Тася молча пододвинула к нему тарелку с остатками блинчиков.
– Это что с ними? А что, нормальных нет?
– Нормальные я, дура, соседу отнесла… – И она снова залилась слезами.
– А что ревешь? Жалко стало? – Не понимал Алик.
– Жалко, их сейчас его жена жр…, жр… ёт. Ой, какая же я дура!
– Тася, объясни толком! Ты, что, своих соседей блинчиками кормишь?
– Да не соседей, а соседа, а к нему, оказывается, жена вернулась! А тут я с блинами! Провалились бы они!
– Кто? Сосед с женой?
– Блины! И сосед – тоже!
Алик замолчал. Размеры Тасиной катастрофы начали приобретать более-менее понятные габариты.
– Ты влюбилась в него, что ли?
– Не успела, но так хотелось! Я из-за него отказалась к маме поехать в Болгарию, а там так хорошо!
Она рассказала о том, что приезжала мама, звала ее с собой, а она, дура, отказалась, потому что защита диплома, но на самом деле, она думала, что у них с Эдиком что-то складывается хорошее, а, оказалось, самое хорошее в этой истории, были ее блины.
– Что ты будешь делать дальше? – Спросил Алик.
– Не знаю еще. Наверное, уеду к маме. Пока виза действительна, куплю билет и уеду. Не могу я здесь.
– Мама – это хорошо, все не одна будешь. – С грустью произнес верный друг, – Но что ты там делать будешь? Мама твоя, чем там занимается?
– Не знаю, я не спросила.
– Таська, ну как же так?!? Собираешься ехать в другую страну, куда – не знаешь! Чем там заниматься – не знаешь! К кому – не знаешь!
– Вот умеешь ты, Алик, поддержать в трудную минуту! Спасибо! И так тошно. А еду я к маме, к своей родной маме! – Она снова принялась плакать.
– К маме, к маме… Ты маму-то свою знаешь, что ли? Полчаса с ней поговорила и засобиралась! Мало ли что можно наплести! Ты же всему веришь!
– Зачем это ей? Она мне не врет, она хорошая.
– Где была твоя «хорошая» все эти 23 года?!?
– Она устраивала свою жизнь.
– Устроила?
– Да.
– И вдруг ей понадобилась ты? Тебя это не удивляет?
– Алик, ну, хватит уже! Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы я уезжала. Но, пойми, мне здесь плохо, я не знаю, как жить.
– Плохо,