направляются на ферму, где будет отслужена панихида
по Лавре Георгиевиче…
Описание погрузки сокровищ
Группа казаков укладывала в ящики
кресты, кадильницы, чаши и всякую
церковную утварь из золота и серебра.
Евангелии в золотой оправе совали в мешки.
В углу лежала целая гора серебряных труб
духового оркестра. Пимон указал на них Дадыке:
– Трубы грузи на свою арбу. Она у тебя с
плетеными стенками. Не вывалятся.
Не успел он погрузить и половины труб, как из
алтаря вышел Пимон с продолговатым ящиком в
руках. За ним два казака несли в стеклянном
колпаке золотой ковчег, сверкающий бриллиантами.
Дадыка растерялся, глядя на великолепную
святыню, а Пимон крикнул казакам: – Ковчег в мешок
на арбу Дадыки. К трубам. Сами с ним поедете. Пропадет
– уничтожу весь род ваш до двенадцатого колена. Он
подступил к Дадыке, показал содержимое ящика. – Гляд,
эта золотая сабля, украшенная бриллиантами, святыня
нашего войска. Саблю подарил Суворов нашему атаману
Захарию Чепиге за взятие Измаила. Береги, иначе
голову оторву всему твоему роду. Увезем все в
горы, спрячем от большевиков. За час все ценности собора
были погружены и под сильным конвоем доставлены
во двор казначейства. Пимон подбежал к Рябоволу
доложить, но тот не стал слушать, показал часы на ладони:
– Ты, братику, долго возился. Уже четыре часа. В
пять мы должны быть за городом. – Но и тут еще
не погружены ценности, – указал Пимон на десять
порожних подвод, стоявших в очереди у подвала.
– Сейчас подгоним, – промолвил Рябовол, сведя к
переносице толстые русые брови с рыжинкой.
– Сбегай, бр-ратику, в подвал, – предложил он
Пимону. – Поторопи казначея. Пусть не берет
расписок с каждого ездового за каждый мешок.
Может, с красными снюхался, хочет задержать
погрузку золота до восхода солнца. Не послушает,
пристрели, как собаку. Пимон одним махом сбросил с плеч
лохматую бурку и налегке метнулся в подвал, словно
гончая, спущенная со сворки. Рябовол удовлетворенно
хмыкнул и повернулся к начальнику разведотдела горбуну
Пилюку: – И ты, бр-р-ратику, не торчи возле меня.
Поторопи грузчиков. Сонные бродят. Который
волынит, стреляй моей рукой. Низкорослый, с лицом
скопца, Степан Пилюк кубарем скатился с высокого
крыльца, и его карликовая фигура затерялась среди людей,
подвод и лошадей. Но это только так казалось. Не прошло
и пяти минут, как весь двор резко оживился.
Грузчики стали носить мешки бегом, а горбун,
похожий на черную каракатицу, стоял на каменных
перилах