Кто-то отозвался: "Будет что-то…"
– Сержант, Богу доверяешь? – спросил Амос.
– А что?
– Хорошо бы, чтобы в эти дни Он был поблизости…
– Будет, – промямлил я. – Он всегда и везде. На то Он – Бог!
Автобус остановился.
Воздев руки к небу, Амос попросил: "Не оставь нас, Господи!"
"Только бы не спасовать!" – подумалось мне.
Юваль Лерман невозмутимо грыз печенье.
В полдень на огромный пустырь въехали тягачи, нагруженные танками, пушками, миномётами.
Мы замерли в ожидании.
Стирался день.
К вечеру, словно на картинах Монэ, воздух вобрал в себя последние блики солнца.
Накатила мгла.
Налетели комары.
Я представил себе лица граждан страны – чуть ли не в каждой семье резервист…
Колотилось сердце.
Из Газы выпрыгнула ракета, за ней – другая, а через семь минут три одновременно…
После полуночи Газу затрясло. Небо покрылось густым серым дымом.
Не было чувством жалости к врагу; беспокоила мысль: "Только бы бомбы падали куда надо, только бы ненароком не разворотить не тот дом, не тот подвал, не ту площадь".
Через четверть часа в мир вернулась тишина – округлая, мягкая, тёплая.
Воздух очистился от дыма и пыли.
Вновь выглянула луна и, немного выждав, расслабленно опрокинулась набок.
Слипались глаза.
Клонило ко сну.
Я оглядел сиротливо лежавший на земле спальный мешок, но спохватился – в любую минуту это может повториться…
Боец Николай принялся за стихи:
"В небе смолкли оракулы,
и тогда мы в пути
пели песни и плакали,
чтоб с ума не сойти"*
Я спросил Николая:
– Чем занимаешься обычно?
– Фотографирую. Для заработка – снимаю свадьбы, похороны. Для души – отражённую в луже луну или…
– Скоро осень, – сказал я. – С дождями и лужами.
На землю легла узкая тень – подошёл Гилад и присел рядом.
– Уличные бои – штука жуткая, – почесывая рыжую бородку, заговорил он. – Может лопнуть сердце, да? Можно потерять всего себя, да?
Я посмотрел на впалые щёки Гилада.
– Да? – повторил Гилад.
Я постучал по деревянному ящику от патронов и напомнил о майоре из новеллы Хэмингуэйя "В чужой стране": "Если уж человеку суждено всё терять, …он должен найти то, чего нельзя потерять".
– А что именно потерять нельзя, майор сообщил?
Гилад усмехнулся:
Я развёл руками.
– Ну, вот… – Гилад решительно поднялся с места.
– Куда? – спросил я.
– В сортир.
– Зачем?
– Как тебе сказать?
– Ладно, не говори, только поспеши. Мало ли что…
Гилад поспешил.
Я снова посмотрел на спальный мешок, подумал: "Чёртово испытание!"
…Мой отец говорил: "Каждый проходит через испытания. Обязан пройти…"
Я не понимал.
Отец смотрел