Сколько самоуверенности было у немцев. Сколько они тут утверждались и обосновывались – и где всё это? А мы? До войны сколько у нас было самохвальства (его и сейчас очень много, но сейчас это как-то по-другому) и разговоров о непобедимости.
Погибели предшествует гордость, и падению надменность.
Гордость высокомерно шагает перед падением.
Начало гордости – удаление человека от Господа и отступление сердца его; ибо начало греха – гордость, и обладаемый ею изрыгает мерзость; и за это Господь посылает на него страшные наказания и вконец низлагает его.
Леонардо долго не мог закончить портрет Иуды в «Тайной вечере». И тогда он стал думать, какие качества мы больше всего ненавидим в человеке. И на первое место вышла гордость.
Гордых я страшно не люблю. Если человек в жизни очень гордый – значит, он просто глуп. Не понимает, что его, как и всех, ждет метр на два и четыре доски. Все мы смертны, но гордые живут меньше, потому что пожирают себя изнутри. Не видят того, что открыто нормальным людям, потому что слишком великими себя считают. А надо быть терпимым, в чем-то и с чем-то смиряться.
Глупость и гордость растут на одном дереве (Dumheit und Stolz wachsen auf einem Holz).
Теперь никак не поймут, что гордость – грех, достойный осуждения; еще меньше понимают, что она – достойная сострадания слабость.
Преуспевающий человек не должен думать, что его любят за его собственные качества
Только крайне малодушный и крайне пустой человек может находить удовольствие в похвалах, которые он не заслужил.
Лучше заслужить почет и не иметь его, нежели иметь его, не заслужив.
Лишь тот заслуживает памятника, кто в нем не нуждается.
Я предпочитаю слышать: «Почему не воздвигли памятник Катону?», чем: «Почему воздвигли памятник Катону?».
Иная слава хуже поношения.
Я не скомпрометировал себя правительственными наградами.
Слава – не только величие: слава – именно начало падения величия.
Смотрите на церкви, на царства и царей.
Ложное величие неприступно; так как оно чувствует себя слабым, то прячется или по крайней мере не показывает себя с лица: оно показывает себя лишь настолько, сколько нужно для того, чтобы произвести впечатление и не обнаружить своего истинного ничтожества. Истинное величие свободно, кротко, доступно и популярно.
Тот, кто достигает вершины мудрости, знает, что мудрость никогда не охватит весь мир. Поэтому он предпочитает простодушие. Тот, кто дост