Лекции для психологов из супервизорской группы (часть 2). Евгения Белова

Вот на это её состояние я решила посмотреть с точки зрения β-элементов. Поэтому сказала: «Давайте мы поговорим об этом ускользающем состоянии. Когда мысль вроде есть. Но её невозможно поймать. Она как будто исчезает». Когда вы думаете про β-элементы, то вы как будто научаетесь видеть между строк. С пациентами невротической организации личности эти состояния нужно отлавливать. Они мимолётные. И могут вызывать переживание неловкости. Как будто они незначительны. Можно сказать: «Что-то померещилось. И это не важно. Пойдём дальше». Поскольку я раньше не понимала – что это за состояния, то всегда шла дальше. Получается, что я фокусировалась на α-элементах. На том, что проявлено. И оно проявлено в том числе и во сне. Т.е. любые образы, с которыми мы работаем через ассоциации – это α-элементы. Когда вы начнёте работать с β-элементами, то увидите, что могут проявиться сны, которых вы никогда не видели или ваши пациенты никогда не видели.

      – Думаю, что когда мы работали с эдиповой ситуацией, у многих из вас тоже изменилась динамика снов. Это связано с тем, что мы перерабатывали β-элементы, пусть даже не понимали, что работаем с ними.

      На следующей сессии у пациентки тоже возникали состояния ускользания мысли. Но она могла их вспоминать. Когда я обратила её внимание на это, она ответила: «Я часто что-то забываю, а потом вспоминаю». Можно было бы это состояние забывания/вспоминания отнести к дисфункции щитовидной железы. Но пациентка сдавала анализы и у неё всё в порядке. Поэтому я для себя определила, что буду следить за динамикой этого состояния забывание/вспоминание. Если я правильно понимаю, когда оно очень тяжёлое – пациентка не просто забывает, но как будто её мысль тонет, умирает, без возможности возродиться заново. Когда мы думаем об этом переживании, как о потери мысли – мы не соединяемся с ужасом, хочется обесценить это переживание. Но если мы будем думать о забывании и пропаже мыслей как о важной части себя – тогда сможем ухватить за хвост ужас, от которого хочется бежать, который хочется обесценить.

      Ещё хочу привести пример эдиповой ситуации с 3-ей пациенткой. Я про неё много рассказываю. Это пациентка с глубокой депрессией. Сначала хочу рассказать немного предысторию. Перед моим отпуском у нас с ней была очень тяжёлая сессия. Во-первых, я её перенесла из-за семинара. Во-вторых, она была последняя. Последний год у меня с этой пациенткой было ощущение мощнейшего противостояния. Я постоянно ощущала нападение на свою профессиональную идентичность– чувствовала себя плохим психологом для неё. Я думала о том, что именно я не могу с ней справиться. Потом вспоминала, что я ей предлагала пару лет назад пойти к кому-то другому. Она отказалась. И я думала, что буду совершенным садистом, если снова заведу с ней разговор о расставании вместо того, чтобы пытаться выдерживать её психическую тяжесть. Наша борьба заключалась в том, что она считала, что я её неправильно лечу. Что я не должна с ней говорить о наших