Просить дважды не приходится. Она прямиком направляется к компании вожатых-парней и выхватывает оттуда Павла.
Начинается разговор. Катя размахивает руками, смотрит просяще и приправляет всё это очаровательной улыбкой. Я ожидаю, что Паша быстро согласится, ведь мой ход конем гениален! Мы все будем в выигрыше: мне не придётся испытывать неловкость, работая с ним, влюблённая девушка получит свой шанс, Паша будет рядом с такой красоткой… Уверена, все парни ему уже завидуют.
«Мой план с треском провалился», – понимаю я, когда вижу, как Павел спокойно улыбается, отрицательно качает головой и громко цитирует слова Эммы Эдуардовны про то, что готовые документы нельзя переделывать, а значит, и перераспределения не будет. Неудача отправляет меня в нокаут, но обдумать это мне некогда.
Постепенно начинают подъезжать родители, провожающие детей в лагерь. Вот рыжий мальчик в ярко-зеленой футболке вцепился в маму и не хочет заходить в автобус. А эта светловолосая девочка в джинсовом сарафане так быстро влетает в салон, что мама не успевает дать ей последние наставления, лишь кричит в спину: «Не скучай».
Не по погоде тепло одетая женщина в крупных очках просит пристальнее смотреть за её сыном. Другая, деликатно придерживая меня за локоть пальчиками с ярким маникюром, предупреждает, что её дочь укачивает в транспорте. Показывает на девочку, но я быстро забываю, о ком она говорила.
Вещи постепенно исчезают в грузовом отсеке, а наши подопечные рассаживаются по местам. Я слышу, как Павел просит одну из девочек с белесыми пушистыми хвостиками занять место на переднем сидении рядом с выходом. Она же хочет сидеть на последнем ряду кресел, вместе со своими подругами. Судя по голосу и просящим интонациям, она уже чуть не плачет. Я разворачиваюсь как раз в тот момент, когда он опускается перед этой девочкой на корточки, заглядывает в лицо и что-то тихо говорит. Я тем временем заканчиваю рассаживать других детей, проверяю, все ли пристегнуты, и, вновь обернувшись в сторону светловолосой капризули, вижу, что она, спокойно улыбаясь, сидит у дверей. Сейчас, когда суета утихла, в памяти всплывает, что это та самая девочка, которую укачивает.
Я оглядываю салон автобуса, пересчитывая ребят, ищу сиденье для себя.
Паша тянет меня за руку, и в этот момент я понимаю, что свободное место только одно – рядом с ним.
– Комплект? – кивает на детей.
– Полный, – отвечаю с тяжёлым выдохом и, чуть ближе придвигаясь к нему, шепчу: – Самой младшей – шесть с половиной. Представляешь? Чем думали её родители, отправляя в лагерь на три недели?
– Н-да, так себе. А ещё есть Настя, которую укачивает, – тоже шепчет, кивая на девочку у двери. – А ты сама как? Нормально переносишь долгие поездки? Мы сидим против движения. А ехать неблизко, и дороги там, я тебе скажу, паршивые… – продолжает он как ни в чем не бывало обычным голосом, отодвигаясь от меня.
– Нормально, – бурчу я в ответ. Теперь, по крайней мере,