Мама с сестрой Гелей и с детьми на камне-валуне во дворе учительского дома. Джигинка, 1939 год
Двор этот принадлежит учительскому дому, потому что папа у нас учитель. Дом большой, на две семьи, и ко двору со стороны поля непосредственно примыкают хозяйственные постройки. Особенно интересно то, что находится за деревянным забором в глубине двора. Там находится хозяйственный двор школы, с коровами, двумя лошадями, большим огородом и пашней, жаль только, что Малышу на ту сторону перелезать строго запрещено. Но через щели в заборе он видит здесь каждый день тетю Розу и дядю Отто, которые живут в задней части дома и постоянно заняты с животными или трудятся в поле.
Отто Иоаннович и Розалия Карловна Герберсгаген (дев. Грюнер), наши ближайшие родственники. Фото предоставлено автору внучкой Розалии Карловны Ольгой Шпитцер
Очень жаль, что довоенных фотографий почти не сохранилось. Этот портрет тетя Роза заказала уже после гибели дяди Отто в трудовой армии. Здесь они именно такие, какими они мне, пятилетнему, запомнились еще из Джигинки, и я очень благодарен их внучке Оле за сохранение дорогих нам образов.
Отойдем на время от хронологии, чтобы подчеркнуть тот факт, что после войны такие портреты были очень распространены в стране, потому что почти не встречалось семьи, в которой не было бы погибших, причем не только на фронте у коренных народов, но и у российских немцев.
Правда, наши люди погибали в шахтах и на лесоповале от холода, голода и болезней, не получая за это ни орденов, ни медалей, как во время войны, так и после нее. Единственным утешением для оставшихся в живых были эти портреты, которые создавались прохожими художниками, как и рисованные прикроватные коврики с лебедями или оленями на любой полотняной ткани.
Так, у моей мамы Амильды Августовны мы видим в комнате на стене такой портрет ее родителей. А кроме того, она заказала портреты на своего брата Гельмута и старшего сына Гарри, погибших в трудармии. Затем эту домашнюю галерею дополнил портрет ее младшего сына Эрнста, погибшего в дорожно-транспортном происшествии. А когда я в последний раз приехал к матери в Казахстан, то я увидел на стене портреты двух еще живых, но уже покинувших материнский дом сыновей, свой и Левы. Теперь, оставшись одна, она могла «вести свои беседы» со всеми, как она мне объяснила.
Мама автора в своей комнате, портрет ее родителей виден на стене, портреты брата Гельмута и четырех сыновей на других стенах
Фото родителей автора военных лет, сделанные
для учета лиц немецкой национальности
Кстати, придет война, и совершенно изменятся условия жизни. Фотографии будут чаще такие, как здесь приведены, только для учетных документов министерства внутренних дел.
Но это военное время придет позже… нет, не позже, а уже совсем скоро. А пока все ближе приближаются предвестники страшных