Артур зашел в уборную, прикрыл дверь и прислонился горячей спиной к ледяному мрамору стены. Хотелось обжигающего холодом «Тархуна» из 80-х, еще не отдающего химией и не вызывающего икоты, душа и постели…
Помощник писателя Яковенко первое время смущался, делал вид, что не замечает, как на диване в полуметре от него скачет на вице-президенте красивая девка. Но потом осмелел и стал за этим внимательно наблюдать. Его глаза, украшенные очками в роговой оправе, то поднимались вверх, то опускались вниз, он слушал приятные уху звуки – хлопки человеческих влажных тел и не отрывал взгляда от грудей девки, то взлетавших над ее плечами, то хлопающих «вицера» по лицу. Ему хотелось, но он не был комсомольским вожаком и потому не знал, как войти в проститутку без разговора о Плутархе. Помощь ему была оказана немедленно. Девочка лет восемнадцати на вид взяла его за руку и повела куда-то, он не знал куда. Но идти с ней был готов на край света, и даже за него. Его ни разу в жизни не вела на соитие красивая девушка. Просто так, взяв за руку. В прохладной комнате для переодевания, проще – в раздевалке, она без слов легла на застеленную простыней скамью и раздвинула ноги…
Артур недолго оставался один. Минут двадцать, а именно столько, по его мнению, должен был длиться перерыв в разговоре, ради которого он и прибыл, Артур рассчитывал просидеть в уборной и немного прийти в себя после выпивки. Виски было настоящим. Било в голову и ноги без лишних прелюдий. И держалось в желудке не в пример армянскому коньяку – не просилось наружу и не точило, как наждаком, глотку. Но не прошло и трех минут, как в туалет, мягко ступая, вошла та, которая весь вечер смотрела на него, не отрывая глаз. В нем еще проскочила смешинка – уж не влюбилась ли?
Привычно встав на колени, она уже взялась было за отвороты простыни, как он шагнул назад. Отступил, и тут же поймал ее изумленный взгляд.
– Ты болен? У меня есть презерватив…
– Нет, я здоров. Я очень здоров… – Он чувствовал, что говорит глупость, но ничего умнее на язык не попадало. – Я просто не хочу.
– Правда? – игриво сказала она и сунула руку под простыню. – Что-то незаметно, что ты не хочешь…
«А что, если?..» – пронеслось в его голове.
Судорога пробежала по его лицу. Он хотел, он очень хотел… Проклятый вискарь рубанул все ответственные связи и расслабил его.
Он почувствовал ее мягкие губы внизу живота, конвульсивно подал ей сигнал готовности, и тут же, как в пьяном сне, услышал:
«Любви обиды переносим мы трудней, чем яд открытого раздора…»
Отшатнувшись, он отошел от нее и снова прижался к стене.
– Не