Сон отступил, вместо этого появилось ощущение, что кто-то выдергивает из-под меня ковер. Я откинул голову назад, на стенку и прикрыл глаза, но тут заметил, что по коридору ко мне идет Таня.
Нынешняя её прическа призвана символизировать болото – волосы выкрашены во все оттенки зеленого, уложены кочками и подколоты желтой искусственной лилией. Я засмотрелся, и не сразу въехал в то, с чем она пыталась до меня достучаться.
Верная, проверенная во всех бурях, дизайнер Таня работает с нами со времен открытия «Фишки», стойко пережив все тяготы старта малого предприятия, отсутствие заказов, задержки зарплаты и залеты раздолбая-директора без малейшего опыта работы, то есть меня. Когда наши дела пошли на лад, она пару раз пыталась свалить, но всякий раз быстро возвращалась, угнетенная долгими согласованиями, дресс-кодами и штрафами за опоздания, противными всякой творческой натуре.
Если Тане я готов прощать опоздания, прически-болота и зубовный скрежет, когда клиенты просят что-то исправить в выстраданном макете, то огненно-рыжий дохляк Гарик, от хипстерского шмотья которого за версту разит анашой, умудряется бесить меня по всем фронтам. Я бы давно забил его дыроколом, но в те моменты, когда я к этому наиболее близок, он вдруг выдает очередное гениальное решение, и я откладываю расправу на потом. А застенчивая поначалу и не в меру веселая теперь Женевьева до сих пор не имеет внятных обязанностей – я держу её за исключительную внимательность и любовь к бумажной возне.
…Следом за Таней я вернулся в кабинет, оглядел коллег, выбирая, на кого обрушить груз ответственности за очередной свой косяк, и неожиданно даже для самого себя остановился на Женевьеве.
Я опомнился, только когда она, пунцовая от возмущения, выскочила из-за стола, схватив по дороге сумку и куртку, и яростно хлопнула дверью.
– Жень! – заорал я вслед, – Жень, ну, блин!
Я обернулся к остальным, встретился с метавшими молнии глазами Сашки, с ошарашенным взглядом Гарика и обратился к Тане:
– Танюх, ну сбегай за ней, пожалуйста!
– Сам беги, – буркнула она, протискиваясь мимо меня к своему столу. – Ты ж на неё наорал.
Я выскочил в коридор. Чья-то любопытная физиономия высунулась на шум из-за дальней двери и, увидев меня, тут же исчезла. Женевьевы уже не было и в помине. Я ругнулся, достал из кармана сигареты и пошел в курилку.
Через минуту нарисовался Саня.
– Ещё уволится, – вздохнул я. – Очень вовремя!
– Ты сам-то не охренел?!
– Да я знаю, – я набрал Женевьеву, но очень скоро услышал отбой. – Ну, психанул раз, ну что теперь!
– Брось, Виталь, ты вообще стал психованный после развода!
– После развода? О, да, это был развод! Меня развели, как лоха. Меня до сих пор не отпускает это чувство, когда тебя будто что-то цепляет