Лучшее время. Юлия Боднарюк

была слишком заманчивой, чтобы не попытаться воплотить её в жизнь. Однако Ксюшин номер опять отговорился тем, что, мол, телефон абонента выключен, посеяв во мне сомнения: не шифруется ли Ксюша от меня? Но я послал эти сомнения куда подальше и решил идти до конца, то есть к ней домой. Оттого-то я и бродил по Петроградке уже битый час, но если вдруг оказывался на её улице, то торопился свернуть в первую же арку.

      Я не спешу, просто гуляю, да и что я ей сейчас скажу? Просто: поехали со мной, вот так, ни с того ни с сего? Вечер длинный, просто бесконечный… Поехали как друзья? Никуда не годится – глупо, нелепо, да и друзья мы с ней, откровенно говоря, не очень-то близкие, если к нам вообще применимо это слово. «Составь мне компанию», – вот как надо. Ничего не обозначаю заранее, просто неохота ехать одному.

      Отсюда до её дома на Большой Пушкарской пять минут быстрым шагом. Уже девять вечера, должна же она когда-нибудь бывать дома!

      Я шёл не торопясь, тишину глухих улиц юга Петроградской стороны нарушал только шорох нападавшего за день снега под моими шагами. В окнах горели финские пирамидки, огни в комнатах были приглушены шторами.

      Сверху, над крышами прокатился глухой дальний звон, очевидно, из Петропавловского собора. Осевшие на землю рыхлые бурые сумерки сделали город неузнаваемым, и я представил, что так же будет снежным вечером в Праге, когда мы с Ксюшей будем бродить по Малой Стране или в переулках вокруг Староместской площади, скользя на булыжниках. А когда замерзнем, будем пить глинтвейн или svareno vino в кабачках, где у входа горят факелы. И так же будет бить колокол.