– Оставь это для своей мамы, Дар. Ты знаешь близлежащие окрестности пустыни как свои пять пальцев. Почему решила забраться так далеко? Ты знала, что это опасно.
– Ты хочешь знать истину, Зор? Ладно… Вот тебе твоя истина. Меня задолбал этот уклад жизни, эта унылая пустыня, невыносимая жара, эти напуганные всем деревенские, которые доносят друг на друга лишь из зависти и ненависти, и эти рутинные дни, переходящие в годы, и все они чертовски похожи друг на друга! – мои щеки пылают, когда я начинаю выплескивать на него все то, что сводило меня с ума все эти годы.
– …Я понял тебя, – тихо говорит он после паузы, все еще не поднимая глаз. – Спасибо за честность… Я пойду. – он встает со своего места, коротко бросая на меня взгляд. – Тебе следует хорошо отдохнуть… И, Дар?
– …Хм?
Зор замешкался со словами, разглядывая пол.
– Думаю, ты можешь отнести меня к этим "боящимся всего деревенским", – саркастически добавляет он. – Потому что никогда в жизни я не боялся так сильно, как за эти последние четыре дня.
После случая в пустыне я не сомкнула глаз несколько дней, закрывшись в своей комнате и не обращая внимания на внешний мир с его непрекращающимися требованиями.
Сползая по стене рядом с дверью, я прятала лицо в дрожащих руках. Я не хотела усугублять мамину боль, не хотела, чтобы мои проблемы навалились на ее и без того тяжелое бремя. Я соврала ей, сказав, будто у меня болит голова и мне просто нужно отдохнуть несколько дней. Но, несмотря на все мои усилия оградить ее, изолировать себя в тишине, ущерб был нанесен. Она знала, что со мной далеко не все в порядке. И это причиняло ей боль.
А вот с Зораном все было иначе. Он все еще надеялся, что я вернусь к нормальной жизни. Все эти дни он приходил к моей запертой двери и сидел под ней, беседуя о всякой всячине с тишиной.
Его голос служил напоминанием, выговором и отголоском моей нечистой совести.
– Пожалуйста, Дара… – шептал он, прижимаясь к двери. – Не замыкайся в себе. Не запирайся от меня снова на целый день.
– Я устала, Зор, – сдавленно повторяла я. – Просто оставь меня в покое, прошу тебя…
– Дар, ты…
– Оставь меня одну!
Наступившая тишина была гнетущей, мучительной. Я напрягла слух, надеясь уловить звук его уходящих шагов. На краткий миг мне показалось, что он действительно ушел. Но последовал тихий вздох, заполнивший пустоту.
– …Хорошо. Как скажешь.
Звук его удаляющихся шагов по лестнице ознаменовал конец нашего разговора на сегодня. С тихим щелчком закрылась входная дверь внизу.
Я была трусихой, слишком напуганной, чтобы смотреть в лицо реальности, и вместо этого охотно упивалась жалостью к себе в своей постели.
– Дара пропустила две недели занятий, госпожа Елена. Я всё понимаю, она же больна. Но она вполне могла хотя