В самом центре инженерного собрания, задумавшись, я наткнулась взглядом на Зорана. Его лицо представляло собой отражение сосредоточенности, а глаза – дымку наблюдательности.
Мое сердце взволнованно забилось при воспоминании о прошлой ночи: его губы на моих в густой темноте, шепот извинений между нами.
Чтобы скрыть улыбку, опустила глаза. Даже при дневном свете воспоминания не могли сложиться в связную цепь.
Попыталась снова вслушаться в папину речь, но не смогла. Взгляд Зора встретился с моим. Скрытая улыбка прокралась на его лицо, растопив серьезный вид и развеяв мое оцепенение.
"Зоран…" – шептало мое бьющееся сердце, – "милый, драгоценный и такой родной".
Мама передала мне тарелку, наполненную разнообразными овощами из столовой: морковь, картофель, а сверху щедрый кусок свежеиспеченного амарантового хлеба.
– Я не голодна, мам. Спасибо, – пробормотала я, легонько отодвигая тарелку.
– Дарян… – в ее лазурных глазах отразилось беспокойство. Я прекрасно знала, о чем они говорят.
Мама всегда расстраивалась, когда я отказывалась от еды.
– Я в порядке, мам. Не волнуйся.
Похоже, мои слова не были услышаны. Она по-прежнему не сводила с меня испытующего взгляда.
Каждый раз, меня охватывало чувство вины. Родители дали мне поистине необъятное количество любви; всегда относились ко мне как к самой драгоценной жемчужине. Им было трудно не посочувствовать. Их " жемчужина" оказалась не такой уж блестящей, как остальные. Я отличалась от других детей, у которых были здоровые мозги, функционирующие как надо. А мои иногда с трудом справлялись даже с простейшими ситуациями.
Вот если бы их сыном был Зор, они бы точно им гордились…
– Тебе уже лучше?… Ну, после… нападения пумы? – Зоран глядел на меня с неподдельной заботой, когда мы убирали тарелки на конвейер.
– Это было не нападением. Был честный бой, Зор. Но… Да, уже гораздо лучше. – улыбаюсь я, наливая себе воды. – Папа сказал, что последние несколько дней мой мозг не мог нормально функционировать из-за теплового удара… Но ему удалось "исправить" эту проблему, так что теперь теоретически все в норме.
– Теоретически?… А в чем была изначальная проблема?
– …Он сказал, чтобы я никому не рассказывала. Прости.
Мои слова заставляют парня застыть на месте.
– Я не просто кто-то, Дара. Ты должна мне доверять. Я же тебе доверяю. И, кроме того, мне… просто некому рассказывать, и ты это знаешь.
– Ладно… Он сказал, что половина моего мозга просто уснула или что-то в этом роде, поэтому я и не была в состоянии адекватно соображать. Из-за этого пришлось остаться дома на несколько дней и пропустить школу.
– Почему он вообще заснул?
– О, ты смеешь задавать столько