Я очень не хотела уходить, но не привыкла спорить с отцом. Он взял меня за руку и повел к выходу в сопровождении охраны. Что-то случилось, поняла я, и почему-то вспомнила того наглого незнакомца.
– А мама? – спросила я.
– Кто-то из нашей семьи должен присутствовать до конца.
В автомобиле я едва сдерживала слезы – ждала этого вечера несколько месяцев. Я привыкла слушаться отца, но и он никогда не обижал меня, и сейчас я не понимала, что происходит.
– Ложись спать, – бросил отец.
Я приняла душ и переоделась в пижаму. Сон не шел. Я лежала и переписывалась с Полиной – та присылала мне фотографии с вечера. Торт и правда был великолепен. Ближе к часу ночи дверь моей комнаты приоткрылась. Я поднялась на кровати. Никто не имел привычки нарушать мое уединение с тех пор, как в подростковом возрасте я отказалась от услуг няни. Вошел отец.
– Хорошо, что ты не спишь, – шепотом сказал он. – Одевайся. Теплее, на улице мороз. Сейчас же, Юстина!
Я бросилась в гардеробную, вынула, надела лосины, водолазку, горнолыжный комбинезон, зашнуровала теплые зимние кроссовки.
– Вот рюкзак, – прошептал отец. – Один у тебя, не теряй, один у меня. Документы, деньги, карты, украшения. Мы бежим сейчас же, через окно.
– У тебя проблемы с бизнесом? – в отчаянии воскликнула я.
– Тише! Да, Юстина. Нужно будет переждать за границей несколько месяцев.
У меня в голове ничего не укладывалось, но я последовала за отцом. Тот спрыгнул в окно – первый этаж, но высокий. Затем помог спуститься мне.
– А мама? – шёпотом вспомнила я.
– Она позаботится о себе.
На дорожках снег чистили, но на клумбах не трогали, толстый слой снега защищал от снега корни многолетников, и сейчас наши ноги вязли. Машину из гаража отец выгнал сам, а я за рулем его лет десять не видела.
– Садись, – прошептал он.
А потом темнота взорвалась чьими-то фигурами. Я закричала, но рот мне закрыли. Потащили, поволокли. Я думала – похищение. Меня все детство этим пугали, охраняя и оберегая каждый мой шаг. На глаза надвинули шапку я ничего не видела, задыхаясь под тяжестью мужской ладони на моей лице. Я ожидала, что меня сунут в машину, но шапку с меня сдернули в нашей же гостиной.
Меня грубо толкнули в кресло, что-то жесткое в моем рюкзаке больно кольнуло спину и я вскрикнула. А затем заплакала – отец лежал на полу, а рядом, поставив на него ногу стоял огромный мужчина угрожающего вида.
– Тебе велено смотреть, – сказал гигант.
И пнул моего отца куда-то под ребра. Казалось легко, играючи. Затем еще раз. Отец свернулся, хрипло дыша и вскрикивая от боли, а методичное избиение продолжалось.
– Хватит! – закричала я. – Хватит, ему шестьдесят два года!
Попыталась оттолкнуть гиганта от отца, но меня просто отшвырнули обратно в кресло. В отчаянии я закрыла лицо руками. Сзади шагнул еще один мужчина – их было несколько.
– Тебе велено смотреть, – отвел он руки от моего лица.
– Кем велено? – всхлипнула в ответ я.
– Хозяином.
У отца из носа