– Чего ждать? Плывем так плывем.
Он был немногословен, и Натка поняла, что надо просто соглашаться. Иначе неизвестно сколько еще ждать Зорина. А ее дело не терпело отлагательств. Настолько не терпело, что, когда они сели и Федор впервые приложился к веслам, вонзив их в темную плоть океана, она с волнением спросила:
– А ты слышал… Нет, знаешь существо такое – айлатку?
У Федора прибавилось борозд на лбу, а глаза превратились в обращенные ребром монеты. Он улыбнулся – она поняла это по натяжению гладкой кожи на щеках, под бородой улыбки было не видно – и бросил:
– Алеуты, не айлатки.
Натка в разочаровании опустилась на дно лодки. «Он не понял», подумала она, «Да и как бы он понял? Айлатку видел только мой отец». Но об этом было еще рано думать. Они не приплыли на Безымянный. Она повернула голову назад, в сторону отдалявшихся камней, полоски редкой травы, над которыми кружили черные пятна бакланов и топорков, и ее вдруг охватил озноб. Но не тот, физический, озноб, когда налетает холодный ветер, а ледяная вода окатывает неразогретое тело. Это был озноб, идущий из глубины ее тела, зарождающийся где-то в недрах ума. Озноб от предвкушения таинственного и неизведанного, что ждало ее там, на Безымянном. Она повернулась обратно, впустив в свои глазницы безбрежье океана и серую пелену неба, сливавшуюся у горизонта с водой. «А знает ли он точно, как плыть?» мелькнуло в ее голове, прежде чем она заснула.
Теперь Натка смотрела на Федора, прокручивая в голове все события минувших дней. «Немудрено, что я не помнила всего этого. Когда засыпаешь в непривычном месте, голова не сразу понимает, где находится тело», думала она. Ей не хотелось думать, что тело ее дало команду ко сну из-за страха. Страха перед неизвестным, перед океаном и перед островом, который теперь темной глыбой возник за спиной Федора. Он казался продолжением его бушлата – утесы и изгибы словно вырастали из великана-алеута.
В этом острове было что-то странное. Если Беринга порос травой и низенькими деревцами и кустиками, из гряды которых вырастали поселения, то Безымянный ощетинился острыми скалами, от которых к воде спадали бледно-желтые дюны песка. Из пены океанской воды вздымались базальтовые скалы, словно оборона крепости. За угрожающими выступами скал в белесой мгле тумана виднелись прожилки мха и тьма пересохших речных протоков. Изрезанная в прошлом ручьями земля острова напоминала старую потрескавшуюся кожу. Натка не видела всего острова целиком – стоявший туман скрывал все за грядой скал. Но она отчетливо видела столп света, который спускался от неба куда-то вдаль. В этом месте солнце пробило пелену в тропосфере и, словно компенсируя недостаток света, направило всю свою мощь в эту точку – в самую гущу туманной мглы, скрывавшей остров. Девушка зачарованно смотрела на это странное явление.
Федор перестал грести и оглянулся. Около минуты он осматривал берег, решая, с какой стороны лучше подплыть. Лодка покачивалась на сильных волнах, а ветер