Надо было сойти раньше и пересесть на дилижанс – промелькнула запоздалая мысль. Она закрыла глаза.
– Скажите, вы не встречали? .
Это раздалось совсем рядом над головой. Амадин вздрогнула. Зашуршала бумага, жандарм явно протягивал листовку с портретом преступника. Или преступницы.
– Не-а, – громогласно прогудела соседка, – Не видели. Аж от самой столицы едем, не видели.
– Прошу прощения – служба!
Капрал двинулся дальше, девушка открыла сначала один глаз, а потом, убедившись, что ее оставили в покое – второй.
– Совсем стыд потеряли, – пробурчала женщина. – Инквизиции на них нету!
Амадин не ответила. Она напряженно следила, как жандарм дошел до конца вагона и махнул рукой, позволяя выйти. Пассажиры недовольно повскакивали со своих мест и потянулись к дверям, намереваясь прогуляться по перрону. Девушка осталась на месте, выжидая, пока утихнет дрожь. Сердце колотилось где-то в горле, а перед глазами плясали темные мушки.
Постепенно в голове прояснилось, а дышать стало легче. Судя по всему, жандармы разыскивали не ее, значит, есть шанс добраться до побережья.
Амадин вздохнула. Она предпочла бы не выходить, но желудок протестующе простонал, напоминая о том, что она не завтракала. Пришлось, краснея, протискиваться мимо сочувственно глянувшей соседки, чтоб обменять пару последних медяков, глухо бренчавших в кармане, на какую-нибудь еду. На перроне оказалось ветрено, но гораздо свежее чем в вагоне. Амадин с наслаждение вдыхала воздух, пропахший мазутом и дымом.
Она прошлась по платформе, стараясь не привлекать внимания. Впрочем, в суете узловой станции, это не составило труда. Всюду сновали грузчики, вытаскивая с прицепной платформы громоздкие тюки. От головы состава фонило магией так, что сводило зубы: меняли стержень ходового артефакта. Простая работа почему-то вызвала огромный ажиотаж среди работников на станции.
Следить за ними Амадин не стала. Сверившись с часами на башне вокзала, она направилась ко входу, рядом с которым стояла торговка с корзиной снеди. Самой обычной, из той, что пользуется спросом у путешественников: еще пышущие жаром пирожки, завернутые в промасленную бумагу сэндвичи, пышные пончики, с белыми от сахарной пудры боками. Пончики оказались решающими. Амадин сглотнула и, точно завороженная, подошла поближе.
– Тебе чего, девонька? – торговка скользнула по ней цепким взглядом, до медяка оценивая одежду покупательницы.
– Да… вот… – монеты жалко звякнули в кулаке. Старуха хмыкнула:
– Из дома сбежала, или что?
– Или