Скорее всего, Мирошник что-то знал о предстоящих проверках, а потому пытался скрыться заранее. А это значило, что в его делишках участвовали какие-то «серьезные» партнеры или же у него были высокопоставленные покровители, которые его предупредили.
Один из таких людей мне был известен давным-давно – это полковник Львов, один из заместителей начальника полигона. С Мирошником их связывало общее увлечение – водный туризм. Полковник Львов часто выступал по местному телевидению. Обычно он рассказывал о путешествиях по крупным рекам, которые совершал вместе с офицерами полигона – членами местного клуба.
Впервые об этом увлечении Мирошника узнал, когда делал спецкласс. В комнате, где сержанты потрошили электронные блоки, случайно увидел чертежи каютного катера приличных размеров, а у стены стояли листы толстой авиационной фанеры, на которых были размечены шпангоуты. От сержантов узнал, что разметкой занимался лично Мирошник. А катера – его хобби.
Примерно через полгода мне сообщили, что два бойца нашей команды ежедневно направляются не на службу, а на какие-то работы в распоряжение Мирошника. Удалось разговорить бойцов, и они поведали, что в каком-то ангаре на соседней площадке строят катер. Гражданская специальность у обоих бойцов была одной и той же – столяр-краснодеревщик.
А месяца через три я получил поручение Липинского – доставить особый груз на станцию Тюра-Там. В последний момент, уже вручая документы, Липинский объявил, что они фальшивые, а груз незаконный – катер Мирошника. А затем дал полный инструктаж на случай обнаружения фальшивки и ареста груза службой режима. И здесь впервые был упомянут полковник Львов, на устное распоряжение которого я должен сослаться.
Это задание успешно выполнил. Катер был доставлен на станцию и погружен на железнодорожную платформу. Судно было настолько велико, что полностью заняло всю платформу. Там же увидел еще несколько платформ с подобными судами. Судя по всему, готовился большой поход.
А на следующий день Липинский вручил пакет, в котором обнаружил четыре бутылки армянского коньяка. Это была «благодарность» Мирошника за риск, которому подвергался, совершая незаконные действия.
Чуть позже случайно услышал забавный рассказ одного из офицеров нашей группы о так называемом клубе водников на десятке.
– Представляешь ситуацию, – рассказывал тот Гене Соколову, – Как это ты меня не пустишь, спрашиваю?.. Я капитан, начальник патруля, а ты рядовой, без увольнительной и документов стоишь у двери какого-то сарая на берегу Сыр-Дарьи, на территории моего патрулирования. Да я тебя сейчас в комендатуру заберу… А он мне нагло так, это не сарай, а клуб водников, и я поставлен, чтоб посторонних не пускать… Это я-то посторонний?! Ну, дал команду своим бойцам. Они его отодвинули, и мы прошли