– Не говори так. Я всегда с тобой. И у тебя есть дочь – наша маленькая Светланка. Береги ее, как нашу любовь, – тихо сказала Людочка и, как всегда, медленно растаяла.
– Людочка… Людочка… – заплакал я, вновь ощутив всю тяжесть безвозвратной потери…
Очнулся в кресле в коридоре штаба. Рядом стояли Суворов и врач в белом халате.
– Он очнулся, – сказал Суворов врачу.
– Как вы себя чувствуете? – спросил врач, проверяя пульс.
– Я успел грохнуть этого полковника Каца? – спросил у Суворова, проигнорировав странный вопрос врача.
– Какого Каца? – спросил Суворов, – Ты телефон вдребезги разнес. Еле втроем тебя удержали, а то бы и остальные перебил. А потом заплакал и стал звать какую-то Людочку. Хорошо, врач вовремя пришел и сделал укол.
– А где полковник Кац? – снова спросил его.
– Дался тебе этот полковник. Кто он?
– А с кем я говорил в кабинете? Разве это не он?
– Да ты что! – засмеялся Суворов, – Кстати, ты сможешь закончить разговор? Или мы приедем сюда завтра?
– Я вообще не хочу с ним разговаривать. Он же не говорит, а орет, а я что, должен это слушать?
– Он больше не будет орать, – пообещал Суворов.
– Тогда давайте все закончим сегодня, – решил я.
Суворов с врачом прошли в кабинет. Минут через десять меня пригласили туда же и впервые предложили сесть.
– Как вы себя чувствуете? – спросил полковник вполне нормальным голосом. А я, как завороженный смотрел на груду телефонов. Красного среди них уже не было. «Сдох, паразит. Больше не заорешь», – мстительно подумал я.
– Вы у меня что-то спросили?
– Ладно, замнем. Вы в курсе, что ваша жена написала жалобу на имя Генерального секретаря?
– Да, она мне об это говорила.
– А почему она все решила за вас? Почему она думает, что вы хотите уволиться из армии? Или вы ей об этом говорили?
– Я по этому вопросу кричал во все инстанции, а вместо ответа получал написанные под копирку, глупейшие писульки от некомпетентного лейтенанта Макарова.
– А почему вы решили, что ваша жена получит иное?
– Потому что вы обманули партию, когда ответили за меня, у меня ни о чем не спросив.
– Разве ваша жена вас спрашивала, когда писала? Кто дал ей право ходатайствовать за вас?
– А кто дает право жене любить мужа? Моей дочери уже год, а я видел ее лишь три раза. И что дальше? Наша семья может развалиться, а семья – ячейка государства. И здесь право жены посильнее вашего права держать меня в рабстве.
– Я так понял, ваша жена москвичка. И вы в Москву захотели? Вас теперь ничем не удержишь в армии. А если мы вас переведем служить в Москву?
– Товарищ полковник, первый рапорт я написал еще до женитьбы. Мой перевод ничего