– Я помню. Но ты ведь понимаешь, что суть не в этом?
– Конечно, не в этом. Сути нет. Есть только миг между прошлым и будущим, есть только миг, за него и держись!
Я это пропел. Когда тебя припирают к стенке, вариантов два: либо пой, либо бей. Оппоненту сложно этому что-то противопоставить. Разговаривать с придурковатым поющим человеком невозможно. Ну а когда лупят, тут и так все понятно. Но Ангела я лупить никогда не буду. Правда, я так в этом уверен, что мне страшновато. Обычно, когда я в чем-то так уверен, все получается наоборот. Если и здесь получится, я себе руку отрублю, честное слово. Пользуясь пением, я свинтил в сортир. Ну и рожа. Словно я забил свинью, а потом макал лицо в лужу ее крови. Умывшись, я вернулся в купе. Ангел уже оделась. Она на меня немножко сердилась, но верила, что в гостинице я ей все расскажу. Бросив на меня укоризненный взгляд, она ушла умываться. Я собрал белье, стаканы и подстаканники и отнес все это Оленю. Олень был холоден. Видимо, он заподозрил, что мы не брат и сестра. Может быть, он даже настолько проницателен, что заподозрил себя пешкой в чужой игре. Ну, да черт с ним. Москва встретила наш поезд смурой, но сухой погодой. Курский вокзал.
Глава 2. Москва
Мы с Ангелом прошли по вагону и вышли на перрон. Надели рюкзаки.
Прямо на меня шли трое. МУР. Или РУБОП. Им казалось, что они идут незаметно, но меня учили замечать и таких. Опера, что опаснее любых бандитов. Ничего не догоняю. Какого хера происходит? Дать себя арестовать или не давать? Дать или не давать? А если они не за мной? Тот мужик, в шатре, бежал на Ангела. Ну, или мимо, хотя вряд ли мимо. Нет. Ангела я никому не отдам. В очередь, суки. Я скинул рюкзак и повернулся к Ангелу:
– Целуй меня. К нам идут плохие люди. Я хочу, чтобы они не ждали нападения.
Ангел послушалась. Я стоял спиной к приближавшейся троице и целовал свою девушку. Это должно их расслабить. Я мысленно отсчитывал шаги. Пятнадцать, десять, восемь, пять, три. Я оттолкнул Ангела и пробил подсечку-косу за спину. Эти были не чета шатровским. Одного я выхлестнул сразу, а вот двое других отпрыгнули и потащили пистолеты. Пришлось рвать воздух. Я буквально впрыгнул в транс халулайца, так медленно потекло время. Как ни странно, лучше всего убивать кистями рук. При правильном ударе ладонью снизу-вверх носовой хрящ уходит прямо в мозг. При правильном выстреле пальцами-гвоздями глаза легко проваливаются в глазницы, чтобы тут же вытечь слизью на щеки. Так все и произошло. С моей стороны это была не жестокость. Просто рефлексы. Голливудские негодяи в таких случаях говорят – ничего личного. Я схватил Ангела за локоть и быстро пошел по перрону. В таких ситуациях ни в коем случае нельзя бежать. Надо идти спокойно, не озираться, стать невидимым внутренне, и тогда появится шанс. Ангел ничего не понимала, но покорно шла рядом. Крики за спиной я услышал метров через тридцать. Чтобы сбить преследователей со следа, я затащил Ангела в ближайшую электричку. Она ехала в Подмосковье, в городок Голицыно. Не