На таком близком расстоянии я почувствовала запах его духов: нота ванили и лаванды, именно не легкое благоухание, а сильный запах, который, скорее всего, и был его истинным ароматом.
– Да, я так считаю. Более того, я уверен, что социальный посыл его произведений гораздо глубже, чем их собственное значение.
При этих словах он широким жестом показал на гигантскую игрушку Жирафу Софи, с толстыми сиськами на голове, в серебряных стрингах, лямочки которых врезались ей в гуттаперчевую попку. Рукав пиджака и свободной рубашки задрались вверх и обнажили часть руки незнакомца, где я заметила татуировку в виде текста, написанного мелким почерком, словно перьевой ручкой, различить который было невозможно.
– К сожалению, я не уверен, что вы поймете мои рассуждения, но догадайтесь, что скрывает желание художника высмеять и опошлить милые игрушки нашего детства, превратить их в сексуальные объекты, снабдить гротескными половыми признаками… Возможно, это попытка уйти от архетипа мелкого буржуа, который злорадно писает в колодец с ключевой водой?
Это было сильнее меня. Зачем он дразнит мой критический ум, и так готовый завестись с полоборота?!
Но я выжидала, продолжая надеяться, что он даст мне отставку по полной программе и выгонит без сохранения содержания, ну, по крайней мере, испепелит огненным взглядом, однако, вопреки ожиданиям, в его глазах появился свежий интерес, он посмотрел на меня в упор, и в его смешливых глазах я прочитала легкое удивление и желание продолжить общение.
– Прошу обратить ваше внимание, Эль, на выбор персонажей. Дэвид мог бы для своих экспериментов по сексуализации взять игрушки, которые уже пользуются соответствующей репутацией, такие, как кукла Барби, например. Но он предпочел превратить в символы сексуального раскрепощения милые нашему сердцу детские игрушки, синонимы чистоты и невинности…
– О’кей. Пусть так. Ну, так и что из этого?
– А то, что он подчеркивает тем самым, насколько быстро и резко в наше время подростки переходят от детской наивности к состоянию существа с полным набором половых признаков и сексуальных эмоций. Переход совершается настолько стремительно, что какое-то время в одном существе обитает и простодушное дитя, и сексуально озабоченный индивидуум. Охотник и жертва в одном лице.
За его рассуждениями я уловила скрытое желание прочитать мораль, и мне это не понравилось. С другой стороны, он не переставал удивлять меня как человек, о котором я, допустим, мало что знала, но которого уж никак не могла заподозрить в соблюдении строгих моральных принципов.
– Знаете ли вы, в каком возрасте начинают смотреть порнографические фильмы? – спросил незнакомец неожиданно серьезным тоном.
– Нет… наверное, лет в четырнадцать?
– Одиннадцать. В одиннадцать лет большинство подростков,