На удивление Павла, оба родителя оказались дома. Мать что-то готовила, а отец боролся с абстиненцией и смотрел футбол по телевизору – теперь это были его частые занятия, – мать не ходила ему за пивом.
– Подойди сюда, – грозно сказал отец. Язык его еле слушался, но стало понятно, что просто так Павлу теперь не отделаться.
Павел молчал. Он даже не успел разуться. В этот момент в нем боролись два желания: уйти из дома или пробежать в свою комнату и запереться там. Оба этих стремления не могли воплотиться одновременно, а Павел не мог быстро решить, он только отчетливо почувствовал, как у него задрожали руки.
– Ты что, не слышал меня? – Отец пытался говорить как можно четче. Он поднялся, чтобы подойти к сыну. На удивление Павла, фигура отца выросла перед ним почти моментально.
– Ты куда это? – Отец схватил Павла за руку.
Павел не знал, что ответить. Но отец стоял нетвердо и сильно сжимал ему руку:
– Да упал я, когда домой возвращался, отпусти, больно!
– Сукин сын! – Взревел отец и начал заваливаться на Павла, махая руками в поисках опоры. – Мать! Иди сюда, я его поймал! – Закричал он жене.
Павлу вдруг отчетливо показалось, что отец его сейчас ударит. Он высвободил руку, но упал сам, уклоняясь от падающего отца. Очутившись на полу, Павел свернулся калачом и закрыл голову руками, боясь, что отец его сейчас раздавит.
Я прекрасно помню, тот день. И то, что после этого дня что-то сломалось в жизни Павла. Отец был не в себе. Он еще долго не мог ничего понять, только возмущался, беспомощно сидя в прихожей. Сколько Павел пролежал на полу, пока мать не прибежала на помощь, он решительно не знал. С того дня осталось в его душе какое-то невыразимое чувство обиды. А отец этим же вечером ушел из дома. И больше не вернулся. Мать его прогнала. Павел заперся в комнате и не желал никого видеть. Мать не хотела с ним говорить в тот день, она все кусала локти, не зная, по какому поводу был весь этот сыр-бор. Павлу казалось даже, что она винила его в случившемся.
Полтора месяца Павел провел в эмоциональном анабиозе – его разбудил только глухой звук от того, как земля, срываясь с лопаты, бьется о крышку гроба. Он вдруг остро почувствовал, как внутри него все оборвалось, в животе образовалась ужасная тяжесть, а сердце застряло поперек горла. Он стоял на сырой земле у открытой могилы, куда только что опустили гроб с его отцом – как и что произошло, Павел не мог сообразить, как ни пытался. В его голове роились какие-то болезненные