– Одна серебряная марка. После чего ты отсюда уйдешь. От тебя одни неприятности.
– Целая марка серебром? Это не стоит больше пяти медяков.
– Семь медяков, – раздраженно проворчал он.
Отлично, ты готов торговаться.
– Шесть.
– Семь.
– Пять.
– Ладно, – сказал он, протягивая мех Элле. – Бери и проваливай отсюда.
Элла засунула руку в карман, вытащила пять медных марок из кошелька, который забрала у одного из мертвых солдат в Гизе, и вложила их в протянутую руку матроса.
– Иметь с тобой дело – одно удовольствие.
Тот проворчал в ответ что-то невнятное и повернулся к другим матросам, которые ехидно рассмеялись.
– Хороший мальчик, – сказала Элла, погладив голову Фейнира. – А теперь найдем подходящее место, где можно будет это выпить.
Элла сидела на причале, и кончики ее пальцев слегка задевали поверхность воды. Изредка волна ударяла в нижнюю деревянную часть дока, и в воздух взлетала морская пена, покалывая ее щеки.
Жидкость плескалась, когда Элла поднесла сосуд к лицу. Она отпрянула – запах показался ей слишком резким. Фейнир, сидевший рядом, негромко зарычал, не сводя взгляда с меха.
– Что? – спросила Элла, нахмурившись на волкобраза. – Оно не так уж ужасно. Ты можешь попробовать, если захочешь.
Фейнир зарычал в ответ и положил голову на передние лапы.
– Испугался. – Элла покачала головой и еще раз понюхала вредоносный напиток. Возможно, у нее и не вырастут волосы на груди, хотя теперь, после того как она его понюхала, уверенности в этом стало гораздо меньше. Однако жуткое пойло наверняка притупит ее чувства, а сейчас ей хотелось именно этого. Элла поднесла к губам мех и сделала большой глоток ужасной жидкости. Она обожгла ей горло, Элла закашлялась и с трудом проглотила ее. – Дерьмо… Из чего оно сделано? – пробормотала она, чувствуя, что у нее горят губы, рот и горло.
Матросы за ее спиной рассмеялись, пока разгружали товары с корабля. Она повернулась, чтобы бросить на них свирепый взгляд, но снова закашлялась, сама того не желая, и они расхохотались еще сильнее. Однако Фейнир громко зарычал, что сразу заставило их умолкнуть, а Элла переключила свое внимание обратно на море.
Элла со вздохом взъерошила мех на загривке Фейнира и сделала еще один глоток из сосуда, на сей раз поменьше. Она подавила кашель, но не сумела сдержать гримасу, когда крепкий напиток снова обжег ей горло. Нет, она не станет кашлять, не даст матросам повода для смеха. Пусть выпивка была отвратительной, но она работала. Элла уже чувствовала, как тепло расходится по всему телу, а сознание начинает расслабляться, и теперь ее утешала мысль, что она нашла нечто более отвратительное, чем эль.
Ширея покончила с собой. Выбросилась за борт менее чем за день до того, как они добрались до берега. От этой мысли Элла еще крепче сжала мех. Неужели Ширея чувствовала себя такой одинокой, что посчитала смерть единственным выходом? Девушка сделала глубокий вдох, а потом такой же долгий выдох, закрыла глаза, позволив бризу бросить ей в лицо