– Я должен знать, что ты мне веришь, Барен.
– Верить тебе? Я едва тебя знаю. – Слова ужалили как огнем, и глаза Барена слегка смягчились, когда он посмотрел на брата. – Прости, но это правда. Тебя с нами не было. Ты не знаешь, как мы здесь жили.
Теперь Дейн сжал плечи Барена. Он не прекращал изучать брата, но так происходило всякий раз, когда он встречал кого-либо. На лице Барена залегло больше морщин, чем у любого тридцатилетнего мужчины, однако его глаза оставались внимательными и ясными.
Хорошо, брат, я вижу, что бремя лидерства тебя не сломало.
– Сожалею, что меня здесь не было. Но я не в силах изменить прошлое. Могу лишь смотреть вперед. Мне нужно, чтобы ты мне верил.
Барен прикусил губу и разочарованно вздохнул.
– Хорошо. Когда я вернусь после совета, мы поговорим и ты мне все расскажешь.
– Согласен. Я буду ждать тебя здесь.
Барен собрался уходить, но Дейн взял его за плечи и обнял.
– Я скучал по тебе.
Дейн заставил себя не кусать губы и прислонился к холодной каменной стене. Он смотрел на залитый лунным светом океан, который простирался до самого горизонта. Он закрыл глаза и позволил тихому плеску волн, снова и снова разбивавшихся о скалы, наполнить его душу.
Быть дома. Он никогда всерьез об этом не думал. Даже после получения письма от Эйсона Дейн не рассматривал такую возможность. Слишком велик риск, и не только для него, но и для Элайны, Барена и даже Марлина. Нельзя было предвидеть, как поступит Империя, когда узнает о его возвращении в Редстоун. Он постарался отбросить эту мысль.
Скоро Барен вернется, и они поговорят.
С тяжелым вздохом Дейн оторвал взгляд от океана и вернулся в кабинет, который когда-то принадлежал его отцу, а теперь перешел к Барену. Возглавлять Дом Атерес – тяжкое бремя, предназначавшееся Дейну: ему надлежало взвалить его на плечи. Несправедливо, что горькая доля выпала его брату.
Когда Барен ушел на совет, Дейн собрал все, что было сброшенно на пол, и разложил на большом тяжелом деревянном столе перед высоким окном: стило, чернильница, несколько стопок пергамента и тяжелая металлическая печать.
– Знак Дома Атерес, – пробормотал Дейн, положив руки на бронзовую рукоять.
Его отец пользовался этой печатью – изображением виверна Дома Атерес, – чтобы помечать каждое письмо, которое отправлял. Империя запретила вывешивание знамен Домов в Волтаре после восстания, и печать стала способом отца тихо сказать ей: «Будь ты проклята». Дейн не удержался от улыбки, когда смотрел на чеканный профиль виверна в круге.
Звук шагов в коридоре заставил Дейна забыть о ностальгии. Он повернул голову, потянулся к Искре и направил нити Воздуха в сторону звука. По меньшей мере восемь пар ног, четыре пары в тяжелых сапогах. Стража Инквизиции и сам Инквизитор.
Нет… о, Барен, ты не мог.
Дейн посмотрел на открытое окно. Он мог выпрыгнуть из него еще прежде, чем они войдут. Мускулы его ног дернулись,