От своего гнева, она была ещё более красивой. И красота эта была живой и излучала сумасшедшую энергию. Он убрал в сторону своё оружие и нож Хэдды.
В нём всё закипало от страсти.
Ролло снял с камня шкуру и постелил мехом вверх.
Хэдда понимала, что всё что сейчас будет, это самый страшный кошмар в её жизни.
Его сильное дыхание и спокойный уверенный взгляд, говорили о том, что ничто его не остановит.
Он не отводил от неё взгляда, иногда было видно, что по его шраму на лице идёт напряжение и подобие улыбки, от чего он казался ещё более зловещим. Ролло развязал её руки.
Она тут же бросилась на него с кулаками. Она кричала визжала, била его по лицу, по плечам. Он схватил её за запястья, и прижал к полу своей массой. Одной своей рукой он держал обе её руки, другой сорвал с неё одежды. Оголил её грудь и задрал юбку. Она вырывалась и сопротивлялась. Но силы были явно не равны, где было ей справится с воином, на счету которого победы в боях и поединках. Он был варвар. Здоровый крепкий мужик. Но в нём небыло какой-то зверийной злобы, но была привычка, получать от женщины то, чего он хочет. Он сейчас больше походил на безумца, который встретил впервый раз в жизни женщину, которая свела его с ума. Играл с Хэддой, как кошка играет с мышкой, прежде, чем её съесть. Позволял себя ударять, царапать, пинать. Его всё это заводило.
О боже, как она была прекрасна. Её гневная страсть на лице, стройная фигура, грудь, бёдра, ноги, плечи, шея и этот красивый медальон на ней… Сделали своё дело.
Он прижал её грудь к своему лицу. Она пыталась сопротивляться, но всё было тщетно.
Хэдда укусила его за шею, это было больно.
Он отдёрнул от себя девчёнку схватив её за щёки и подбородок так сильно, что она не могла пошевелиться.
Её глаза наполнились слезами, дыхание стало частым и глубоким.
Он был словно дикий, но при том, нежный зверь. Он удерживал её, но ни разу не ударил. В порыве этой страсти он сорвал с себя одежды.
Хэдда увидела его сильное тело, покрытое шрамами и то, что ей предстояло ощутить внутри себя.
Это было внушительное естество, к тому же от воспылавшей страсти оно уже приобрело прямую форму. Оно было чем-то страшным для неё. Она кричала, извивалась вырывалась, но тем самым ещё больше расписывалась в своём бессильи. Он схватил её за волосы и прижал к себе. Теперь она всем своим телом ощущала мужчину и чувствовала его запах, с чем ей предстояло иметь дело, понимает каждый… Она плакала, пыталась умолять, но дикаря это не остановило.
Он нарушил то, чем дорожила Хэдда, чем дорожил её отец, оберегая свою дочь. Остановить его она не могла.
Хэдда потеряла способность сопротивляться. Она понимала, что спасенья для неё нет и не может быть.
Он