штурмовики Легиона. Пока они были еще слишком далеко, еще, где то в стратосфере над континентом. Вахо не строил иллюзий, ни какой, даже переоборудованный, как у него и Сантоса стратоплан, не сравниться по боевым характеристикам со штурмовиком Легиона. Расчет был, на хитрость, наглость и боевую злость. Курс и скорость штурмовиков недвусмысленно давали понять конечную цель их полета. Вахо понимал, что им понадобиться не более пяти минут, чтобы выйти на дистанцию уничтожения цели. Взревели плазменные конверторы, и стратоплан Вахо свечой рванул в стратосферу. Стратоплан Сантоса, продолжал на низкой скорости и маленькой высоте уходить в сторону полюса. От серебристого облачка на радаре Вахо отделилось восемь точек, которые стали стремительно приближаться к его машине. Еще восемь точек взяли курс на полюс и стали стремительно догонять Сантоса. Остальные штурмовики, не меняя курса, продолжали движение к острову Галля. «Понимаешь брат?» – крикнул Вахо в коммуникатор, таиться больше не было смысла. Они оба поняли, что Легионеры точно знали расклад сил и диспозицию. И даже если Вахо и Сантос отвлекли на себя часть сил противника, основную задачу, уничтожение базы оставшиеся штурмовики выполнят. – Поздно что-то менять, – через паузу, ответил Сантос, – я не смогу повернуть, те, что за мной, пусть тебя не беспокоят. – Работай брат». Речь Сантоса прервалась, по экрану побежали перламутровые сполохи. По машине Сантоса один из догонявших его штурмовиков применил плазменную пушку. «Рано идиоты», – мелькнула у Вахо злорадная мысль. Но как оказалось Легионеры вовсе небыли, ни идиотами, ни дураками. Плазменный разряд ударил в ледяной заструг, и грибовидное облако из пара и ледяной крошки, подкинуло и перевернуло машину Сантоса. На долю секунды стратоплан друга стал неуправляемым и не понятно, каким шестым чувством руководствовался Сантос и как при таких перегрузках сумел не потерять сознание, но генетическая память потомка отважных тореадоров сработала на уровне подсознания. Именно в ту долю секунды, когда машина полностью потеряла и движение, и управление, когда панель радара заливала бледно-перламутровая слизь помех, за миг до повторного залпа, рука почти потерявшего сознание Сантоса потянулась к рычагу генератора электромагнитных помех и нажала гашетку пуска. Вся энергия плазменных двигателей была направлена на генерацию мощного электромагнитного поля. Штурмовики Легиона как в невидимую стену врезались в электромагнитную волну, выпущенную им на встречу. На тех скоростях, на которых велся этот короткий бой, времени не хватило ни людям, ни компьютерам, чтобы предотвратить катастрофу. Мгновенно обесточенные защитные поля плазменных двигателей, перестали удерживать сверхвысокие температуры в своей узде и тысячеградусные протуберанцы на миллисекунду коснулись стенок моторных отсеков. В арктическом небе ярко вспыхнули девять новых звезд, озарив нестерпимым светом, черноту полярной ночи. «Сантос друг!», – тяжелые слезы поползли по щекам Вахо, невидимая петля горя, перехватила
