Тут инспектор достал из кармана и показал всем маленькую пулю в пакетике и указал на манекен, стоявший также невозмутимо, как и кореец-слуга.
– Потом убийца прошел вслед за Анной в комнату к убитому, и пока Анна пыталась оживить мертвого отца, не обращая ни на что внимания, убийца попытался оживить мертвый манекен, вложив в его руку пистолет и показав руку с пистолетом несчастной дочери.
Филькин сделал театральную паузу и указал жестом:
– Убийца – вы, господин Буков!
Буков закрыл свое лицо руками.
– Да, убийца вы, Буков, и если от первого выстрела, который оказался роковым, следов не осталось, поскольку щель под дверью достаточно широка, то замочная скважина не так широка и на ней остались микроскопические следы от второго выстрела.
Анна в замешательстве глядела на Букова, сержант Перцев открыл рот от удивления, а слуга-кореец был все также нем и невозмутим, словно манекен.
– Один вопрос: почему? – спросил Филькин у убийцы.
Поначалу Буков не двигался, но затем открыл свое лицо:
– Вы видели, сколько книг написал этот горе-писака и издал за свой счет, – заговорил он подавленным голосом, – это ж сколько деревьев зарублено!
– Убил графомана – спас дерево? – криво усмехнувшись, спросил Филькин.
– В его случае я спас целый лес. Русский лес. Березки родимые спас от вырубки. А то, что вы сказали про фэншуй – это неправда, фэншуй – это исконно русское учение: мох растет с севера, птицы летят на юг, спать надо головой на север, лицом на запад. Печенюшкину я соврал, что спать надо лицом на восток, чтобы мне было проще его прикончить.
– Вы изверг, Буков! – закричала Анна. – Вы за родные березки готовы убить человека.
– Это патриотизм, детка! – ответил Буков и зло ухмыльнулся.
Когда убийцу увели, а Анна рыдала в плечо сержанту, Филькин взглянул в окно на мирные саженцы тополей, которые при определенном поливе могли вырасти в Тополи-М.
«Это что же получается, те две березовые девушки остались без присмотра, – подумал инспектор, – надо бы их навестить».
И он вышел из комнаты с кедровым звоном в штанах, предоставляя Анну