«Они всегда на разных мероприятиях садятся друг против друга. Согласованно? Тот раз Света, посидев рядом со мной за столом какое-то время, как-то необычно встрепенулась всем телом – кончила? – и встала. Подошла к хозяйке-Лене раскладывать еду, хоть та и не просила об этом.
На родственных посиделках она всегда выставляла в манерах своих по отношению к Алексею подчёркнутое сверхбезразличие.
Ещё встречались по вечерам на работе, где Света задерживалась допоздна. Почему допоздна?
Значит, уже с давнего времени у них были особые, подлые отношения, кои она прятала от меня и вела двойную игру, – сам собою возникает однозначный вывод, который тут же дополняется:
– Ладно, я-то безоглядно верил ей и, к тому же, считал Алексея мужчиной, а не обычным самцом, но Наташа! Наташа, его жена… Она же – ведь, у всех женщин развита интуиция – должна была почувствовать предательство мужа…»
Виктор вопросительно всматривается в сидящего на другой стороне стола Алексея. Тот позабыл уже о своей заносчивости и бравурности, которая всегда у таких льётся через край, когда рядом нет достойного противника. Они втихаря выпячивают свою гордыню, делают свои гнусности, и поступки прячут под покрывало лжи… Нападают с бравадой на заведомо слабого, а когда получают отпор, то бегут в полицию с заявлением об ущемлении его прав и личного пространства. Бегут, боясь, что обгонят его – так как они определяют других по своему предметно-действенному мышлению, ценностям…
Виктор молча рассматривает соучастника грязной игры в прятки женатого с замужней ради забавы и получения краткого наслаждения. Из подсознания его поднимается и переходит в понимание констатация факта: если мужчина нарушает известный всем, но неписанный закон, что нельзя прелюбодействовать с замужними, то он – подлец и предатель.
Подлец не только в этом, но и во всём остальном, а, значит, действовать с ним надо как с паскудой, ведомым только отражением эгоистических инстинктов.
Виктор заново вглядывается во всех присутствующих и видит за столом скалящиеся морды волков, лис, львов, шакалов… и среди этой общности одиноко светится только лицо учительницы музыки…
Он встаёт. Ответно дружелюбно и дежурно улыбается подвыпившим гостям. Обходит стол, подходит к Алексею. Наклоняется к его уху и тихо, сквозь зубы шепчет: «Сейчас ты встаёшь…, – вдыхает воздух, которого, почему-то не хватает, – и мы вместе выходим с тобой отсюда. Понял?»
Алексей молчит, прикидывает как поступить, смотрит вслед ушедшим сёстрам.
Светлана и Наташа уже возвращаются и, видя Виктора рядом с Алексеем,