Пока я готовился, ботовский вертолёт первым подобрался на убойную дистанцию, и турели его бортовых пулемётов пришли в движение, наводясь на удирающую наземную цель.
Пора было прыгать врагу наперехват. Но мощный встречный воздушный поток зародил в душе сомнение, что в ногах хватит сил для толчка, способного, вопреки парусности невесомого тела, перебороть ураганный напор и закинуть меня на нужную высоту. Решив перестраховаться, я активировал третий подряд дар.
– Круши!
Мышцы тут же раздуло от десятикратного прилива сил. Активация «Сокрушителя преград» на следующие пятнадцать секунд превратила меня в супермена, способного рвать врагов голыми руками.
Оттолкнувшись от крыши, я ракетой взвился вверх, одновременно призывая в освободившуюся руку верный Резак.
Забавно было со стороны наблюдать, как вдруг вытянулась физиономия бота за штурвалом вертолёта, когда толстое лобовое стекло кабины перед ним пошло трещинами от пробивного встречного удара моего раскалённого резака. Начавшееся разрушение довершил сокрушительный удар Шпоры.
Едва застрочившие пулемёты вертолёта тут же озадаченно смолкли. Стрелки-боты вслед за пилотом ошарашенно уставились на брызнувшее осколками лобовое стекло. Через образовавшуюся пробоину в кабину ввалилось человекообразное чудовище в камуфляже, что-то неразборчиво буркнуло себе под нос, и весь экипаж вертолёта дружно отправился на перерождение.
Мгновенно нейтрализовав читерским «Смертельным ударом» пилота и трёх стрелков, я тут же заблокировал дверь в салонный отсек, где краем глаза заметил ещё с десяток ботов-десантников в полной боевой амуниции, с автоматами, сидящих на скамейках вдоль бортов и растерянно озирающихся из-за непонятного шума в кабине.
Потерявший управление вертолёт меж тем начало потряхивать и бросать в воздушные ямы. Дальше оставаться в обречённой машине не было смысла. Я попытался открыть дверь рядом с пилотским креслом, но она оказалась заблокирована, и пришлось тратить драгоценные секунды на спиливание замка Шпорой.
Пока возился с дверью, кто-то из придурков в салоне смекнул-таки, что с вертолётом творится что-то неладное. По кабинной двери яростно забарабанили кулаки десантника.
– Крава! Что происходит? Почему закрыли дверь? – донёсся отчаянный вопль из салона, приглушённый стальной пластиной заблокированной двери.
Досматривать, чем кончится штурм кабины, я не стал. Моя дверь наконец поддалась, и я выпорхнул на волю.
Изрядно подскочившая недавно Ловкость помогла увернуться от выросшего вдруг перед глазами заднего винта. Оттолкнувшись ногами от борта вертолёта, я тут же был подхвачен воздушной волной основного винта и, как невесомый осенний лист, метнулся в сторону от неуправляемой махины.
За те пять секунд, что я провёл в кабине, потерявший управление вертолёт успел снизиться метра на три и ещё на десяток метров отклонился от дороги в сторону болота. Обречённая махина медленно, но верно