Вакати сделал ещё шаг по направлению к заговорщикам. Аскольд, выйдя из ступора, замахнулся ятаганом. Но это оказалось лишним, потому что Вакати не собирался нападать. Вместо этого, последним усилием воли, сдёрнул шлем, и тот упал на ковёр, в отличие от ножа, довольно громко звякнув.
Аскольд почувствовал, как в горле стремительно сохнет. Намного стремительнее, чем в самую жестокую жару. Перед ним стоял, едва держась на ногах… Нгоа! Бывший главный страж, в том числе за исчезновение которого Аскольд собирался отомстить Вакати.
– Ты! – только и вымолвил Аскольд, глядя на старого приятеля.
Вакати, он же Нгоа, не ответил. Уронил голову на грудь и упал, затылок при этом глухо ударился о шлем.
– Ну вот и всё, – прошептала Ясина.
Аскольд повернулся. Лицо девушки было таким бледным, что светилось в темноте, похожее на луну. Рядом, за столиком, всё так же сидела с головой, положенной на руки, вторая наложница, но только теперь Аскольд разглядел на столе лужу крови, которая тонкой струйкой стекала на пол. На ум пришла не совсем уместная в такой ситуации мысль, что ковёр теперь никуда не годится и его место на свалке.
7
Ночь продолжалась, немыслимо долгая, словно боги склеили несколько ночей в одну длинную чёрную ленту. За стенами шатра было тихо. Похоже, вышагивающие вдоль забора стражники ничего не заметили.
– Верблюды готовы, – вполголоса произнесла Ясина, хотя вряд ли кто-то мог их услышать.
– Погоди минутку. – Аскольд обошёл труп бывшего правителя, присел на уголок кровати, окровавленный ятаган положил рядом. В мозгу зрела важная мысль, но смятение от произошедшего мешало сосредоточиться.
– Аскольд, нужно торопиться, – позвала Ясина, когда все разумные лимиты времени были исчерпаны.
– Я думаю.
– Чего думать? Утром люди проснутся свободными, а мы будем уже далеко. Всё получилось, как мы и хотели.
– Послушай… – тяжёлым голосом заговорил Аскольд.
Ясина замерла, почувствовав его интонацию.
– …Я никуда не еду.
– Как не едешь? – её голос задрожал. – Верблюды ждут…
Он отмахнулся:
– К чертям верблюдов! Хотя… Ты поезжай. А я должен остаться.
– Я не понимаю. Почему?
– Присядь, – сказал Аскольд и хлопнул по одеялу.
Девушка послушно приблизилась, села рядом, но всё же не так близко, как сделала бы это ещё пару минут назад.
– Они не выживут, – с горечью заговорил Аскольд. – Одни привыкли быть рабами, другие – стражей. Вторых меньше, но у них оружие. Они не смирятся с потерей власти. А потом, когда бывшие рабы всё-таки перебьют стражников, начнут истреблять друг друга. Хотя бы потому что нечего будет жрать.
– Но почему? Ведь все добытые «орлиные глаза» будут оставаться