Ольга вздохнула.
– …тогда они стали ее бить. Били долго. – Слова Игорю давались с большим трудом. – А она только мычала и звала отца, а потом меня. Вспомнила… – горько произнес он и потянулся за бутылкой.
Ольга неуверенным движением хотела ее убрать, но я мягко остановил ее.
– Я убежал в ванную и спрятался под раковиной, я кричал от страха. Крики матери доносились еще долго, но постепенно становились все тише и тише. Вскоре она затихла совсем, и я услышал чей-то смех… – Он опустил голову.
– Они переворошили всю квартиру, но что там можно было найти, кроме старых, никому не нужных засаленных вещей и пустых бутылок? Вскоре они ушли… Когда я решился выйти из ванной… – Игорь запрокинул голову и сделал глоток прямо из горлышка бутылки, – я зашел в комнату… Там везде была кровь. Очень много крови.
Игорь помолчал. Сняв очки, он теребил дужку, смотря перед собой.
– Комната была похожа на лавку мясника. Пол, диван, стены, даже потолок – все было в крови. Как будто открывали несколько бутылок шампанского, взболтав перед этим, а вместо вина там оказалась кровь. От ее лица почти ничего не осталось – они били ее сковородкой, в голове была дырка, через которую мог вылезти новорожденный, и там было что-то желтое… – Последние слова были произнесены шепотом.
Ольга крепко сжала мою руку, лицо ее побледнело. Далеко в лесу раздался протяжный вой шакала, заставивший ее вздрогнуть.
Гуфи посмотрел отстраненным взглядом в сторону воя, мигнул и продолжил:
– Я видел, что она еще дышит, тяжело, хрипло, но дышит. Из ее рта выплескивалась кровь, на подбородке – обломки зубов; теперь я знаю, что ей переломали ребра, одно из которых наверняка проткнуло легкое… Все это я помню и сейчас… Потом она затихла. Я кинулся к двери, но они закрыли ее снаружи, тогда я выбежал на балкон, я кричал, я звал на помощь, мне было так страшно, что я подумывал выпрыгнуть с восьмого этажа. Но никто не пришел ко мне, понимаете, никого не интересует маленький мальчик из неблагополучной семьи, у которого папаша в тюрьме, а мать – беспробудная пьяница, мальчик, для которого получать подзатыльники и зуботычины – обычное дело. Кому нужны эти проблемы? – Голос Игоря сорвался. – Опять у Гульфиков пьянка, скажут соседи и махнут рукой, услышав мои вопли.
На черном как сажа небе проступил серебряный серп месяца.
– После этого я заперся в ванной и сидел там почти два дня, я ходил в туалет в раковину и в ванну. Я задыхался от зловония, но страх был намного сильнее чувства брезгливости, вы понимаете это? Я вздрагивал от каждого шороха, мне казалось, что моя мать медленно поднимается с пола и, как есть, голая, шаркая ногами, медленно приближается к ванной, держа в руках сковородку, и шепчет: «Хочешь попробовать, милый? ХОЧЕШЬ?» – Игорь почти кричал.
Мы с Ольгой сидели