Толкаю его в грудь, теперь его прикосновение как укус змеи. Опасны.
– Мы могли бы начинать все делать постепенно… Ты мог бы учить меня… – Отхожу все дальше… Дальше…
– Луша! – тянет руку, но я как кобру бью ладонью.
– Не прикасайся ко мне! Никогда, слышишь?! – разворачиваюсь и бегу. Ветер под кофту заползает, заполняет душу ледяными иглами. Так больно, так страшно. Я же почти…. Почти была готова… А он!
– Луша! Стой, дура! – он ловит меня в метре от дороги. – Притормози!
– Да пошел ты! – кричу, бью снова и бегу. Теперь только бег делает тише боль, что рвет на части. Теперь только бег помогает дышать.
Слышу сигнал самоката, только когда он уже летит на меня.
Успеваю увернуться, но все равно больно падаю на голые колени.
Вою от боли, вижу злое лицо Самсонова. Он осматривает ноги, рвет на себе футболку, показывая подкаченный живот, по которому я так любила водить пальцами, ощущать пульсацию крови под кожей. А теперь… Закончилось все теперь. Другая будет трогать его. Целовать.
Ненавижу!
Он заматывает мои колени, поднимает на руки и молча несет к своей машине.
– Тебя там девушка ждет, забыл?
– Я ничего не забыл, – сваливает он меня как мешок с картошкой на заднее сидение. Спокойно садится и заводит машину. Везет меня по ночным улицам. Стягивает руль пальцами, а я роняю крупные соленые слезы на свои разбитые колени, словно нарочно причиняя себе еще большую боль. – Луш, есть вещи…
– Даже слушать не буду! – тут же отворачиваюсь. – Не хочу слушать, какое ты животное.
Он не отвечает, довозит меня до дома. Пытается помочь выйти, но я толкаю его руку. Тем более вон уже и мама бежит. И папа за ней спокойно выходит.
– Станешь взрослой, набери меня, будет, о чем поболтать.
– Тогда я никогда не стану взрослой, только чтобы не слышать тебя. Убери руки, а то папа тебе их сломает.
Он отпускает меня, передает отцу. Смотрит на него как на врага.
А потом просто уезжает, оставляя меня в пыли асфальта и несбывшихся надежд.
– Пап…
– Мне уже позвонил твой брат. Я тебя предупреждал, чем это может закончится.
– Да… Ты предупреждал, – хромаю в сторону матери и падаю в ее объятия. Предупреждал, да. Но я до последнего не верила, что мой Сережа не способен на предательство.
Глава 10. Зайка
– Ноги выше! Носки тянем! Зайцева, ты о чем сегодня думаешь?! – орет Наталья Юрьевна.
Нет, она, в принципе, всегда орет, но сегодня именно на меня.
О чем я думаю? Еще позавчера моя жизнь была стабильной. Парень, несильно докучающий, учеба, несильно напрягающая, регулярные тренировки и даже попытка почитать любимый постапокалиптик.
А теперь моя жизнь напоминает мне чертов любовный детектив, где я пытаюсь понять, что может связывать моего отца и моего бывшего парня.
Сразу перед глазами на репите последние минуты наших отношений. Вечер, когда он разбил мне сердце. Как Сережа