Как и она сама, дернув на себя.
Она ж дождется, блин, я ее так задергаю, что она умолять о пощаде будет!
– Что у тебя за дела с моим отцом?
– Спроси у него, – заглядываю в глаза. Огромные, чистые, голубые с фиолетовыми отливами. Особенно, когда злится. Невероятная!
– Он говорит, что обсуждали Ефима, но он выглядел агрессивным. А это редкость! Скажи мне! – требует, прям. Голос прорезался. – Скажи! Немедленно!
Поворачиваю голову из стороны в сторону. Еще минуты две никого в коридоре не будет.
Толкаю ее к стене резко, дух вышибаю. Руку ставлю над головой.
– Что ты себе позволяешь? – сжимает кулаки, в глаза грозно смотрит. Еще немного, и фырчать начнет.
– Я-то скажу… Но готова ли ты услышать правду?
– Конечно, готова!
– И заплатить за нее готова?
– Заплатить? Деньгами?
– Ты думаешь, я нуждаюсь в деньгах?
– Тогда, – до нее доходит, лицо приобретает розовый оттенок, идет пятнами. – Ты просто ужасен! Как ты можешь это предлагать?!
– Луша, я вообще имел ввиду мою футболку. Ты же не выкинула ее?
– Что? – она краснеет еще сильнее. Стыдится собственных мыслей, как когда-то стыдилась желаний. – Конечно, выкинула. Не думаешь же ты, что я храню твои вещи? Пф!
Врет! От этого волоски дыбом. Она в ней спит? Или надевает после ванной? А может, втягивает остатки запаха?
– И кулон?
– Тем более. В тот же вечер.
– Жаль. Ну, значит, живи без этой информации!
– Сережа!
– Я правда опаздываю. А ты вряд ли захочешь, чтобы твой парень нас тут застал, да?
– Ты просто… Вонючая обезьяна! – хочет ударить, но сжимает руку в кулак, толкает, по коридору уходит.
– А когда-то этот запах ты называла гладиаторским!
Не отвечает, убегает в свою раздевалку. Я же зубами кулак прикусываю, почти вою в него, потому что девчонка – один сплошной пожар, и я бы много отдал за то, чтобы им обжечься. Даже сгореть дотла!
Но не буду. Так будет лучше для нас всех.
FlashBack
Все думают я маленькая, что я не понимаю ничего? Не понимаю, что если девушка сидит на коленях моего парня и пытается проверить его размер его горла языком, то это измена. Это самое настоящее предательство!
– Луша, уйди отсюда, – толкает меня старший брат, с которым я приехала в этот вертеп.
Я не слышу его слов, в голове уже замкнуло.
Я отбиваю его руку, смотрю туда, где Самсонов даже не пытается оправдаться действиями. Спокойно стаскивает со своих рук черноволосую стерву, что притворялась моей подругой, поднимается и не прячет взгляд.
Нужно быть гордой, да? Нужно развернуться и уйти, как взрослая женщина… Но я, черт возьми не женщина! Я девочка, девочка, которой рвут на части сердце.
– Луша! – зовет брат, но я уже вперед иду, сквозь толпу, сквозь яркий свет клубных ламп и биты разрывающей ушные перепонки музыки.
Иду вперед и как кошка вою, вцепляюсь в волосы той, что позволила