Только совсем недавно Церковь запретила любые опыты со слезой грибницы, провозгласив ее своей собственностью, как и муталюдов – продукт мутации. Практикующие лекари были объявлены вне закона, а панголины перешли в полное подчинение Церкви.
Буй осторожно пододвинул к себе ногой дымящееся тельце. Не сводя глаз с пленника, аккуратно нанизал таракана на кинжал и быстро пошел назад. Узник отвел глаза от решетки и уставился во мрак камеры.
– Как там наш панголин? – спросил Кулл, запустив руку под нагрудник и яростно скребя живот.
– Как всегда – лежит, – негромко сказал Буй, как бы опасаясь, что его услышат.
Он выбросил почерневшее насекомое в камин, и некоторое время подержал лезвие в огне, пока не сгорели остатки внутренностей.
– Хм… Панголин!.. Ну, с виду – обычный человек, а говорят муталюд. Видел я мутантов да муталюдов!.. В яме вообще одни мутанты да муталюды сидят. А в лесу сколько их бегает – ужас!.. Этот такой же, как мы, разве что худой, да прическа во! – сказал Кулл, растопырив пальцы.
– Может, муталюд, может, нет, а велено не спускать глаз, да половину пайка давать – неспроста это. Во!.. Может, ему больше не надо.
– Неее. Жрет он как все. Вон как набрасывается на кашу, как зверь, аж волосы топорщатся. – Кулл усмехнулся и откинулся на спинку стула. – Вот скажи мне лучше, зачем эти чертовы грибы Церкви? Что они с ними делают? Мутантов? Прости, Господи. Слава Мироносу!..
– Тссс, дурень, поговори еще! – прошептал Буй. – Ты совсем что ли? Слава Мироносу! Эксперименты запрещены! Панголины собирают слезу – божественный нектар для снадобий, а чертовы грибы – это от дьявола!.. «Владеешь грибами – владеешь дьяволом! А его лучше держать при себе» – говорит Святейший Миронос! В церковь чаще ходи. Небось, пропускаешь службы…
– Да что ты!.. Слава Мироносу!..
В ближайшей камере кто-то прокашлялся и громко сказал:
– Вот вы говорите, что эксперименты запрещены, а вы не задавались вопросом, откуда берутся все эти новые мутанты и муталюды? А в яме, сами знаете, большинство муталюды.
– Мутанты сами в лесу выводятся, а муталюды – это дураки и отступники всякие. Был тут у нас один: серый, весь в бородавках, как жаба, ручищи до колен, во, – свесив руки, сказал Кулл и кивнул напарнику. – Помнишь?
– Однако их продолжают делать и не меньше прежнего. Только раньше все кому не лень ели чертовы грибы, а теперь только Церковь занимается мутациями…
– Разговоры запрещены! – Буй встал. – Заткнись, еретик, или сейчас… – он не нашел чем закончить фразу и сел.
– Я не еретик. Я одержимый – это разные вещи…
– Заткнись! – звонко разнеслось по темнице.
Разговорчивый узник не решился продолжить. В тюрьме воцарилось привычное молчание, только слышались монотонные стенания из пятой камеры