Придя к такому умозаключению, Канцлер был вынужден сдержать возникший порыв отправиться в сокровищницу, чтобы лично убедиться в положении дел, но, поразмыслив, он отбросил эту идею. Случившееся попахивало предательством, и Канцлер не решился довериться не только командиру телохранителей сокровищницы, но и ближайшим соратникам, опасаясь риска навлечь на Дильмуна ещё больше бед. То, что рядом с Видаром не обнаружили и тело старика, внушало надежду – его похитителям не была известна истинная ценность жизни Хранителя, иначе последний оказался бы уже мёртв.
Теперь Канцлеру предстояло действовать скрытно. Отчасти, по этой причине ему и пришлось вызвать Энлиля. Только с помощью племянника и его верного товарища удастся незаметно, не привлекая внимания, разузнать судьбу Хранителя.
Канцлер вздохнул.
«Почему только этот старый гордый дурак не доверился мне раньше?» – мысленно ругал он друга, не желая признаваться, что ругать стоило и себя. Ведь он уже замечал тревожные перемены в настроении старика, замечал, и всё равно ничего не предпринял.
Хранитель боялся, и последние недели ему всё труднее становилось это скрывать. Неопределённость раздражала и пугала Канцлера не меньше, чем Хранителя. Как один из немногих, кто был посвящён в дела Сеннаарского братства, Эрид понимал страхи Дильмуна, знал, насколько опасны их враги и в особенности тот, кому они служат. О последнем Канцлер не решался даже думать. Его склонный к рационализму ум отказывался принимать само существование этой безжалостной необъяснимой высшей субстанции, чьи щупальца уже которое тысячелетие все сильнее окутывали их галактику.
«Счастье в неведенье», так он считал с того самого дня, когда Хранители ввели его в круг посвящённых. И уж лучше бы некоторые свои тайны братство продолжало держать при себе. Тогда бы он никогда не узнал, что мир вокруг не так прост, как может показаться, а силы, управляющие им, куда могущественнее известных законов мироздания. Силы, способные стереть его страну по одной лишь только прихоти.
В задумчивости Эрид продолжал медленно блуждать по кабинету, вновь и вновь проматывая в голове события последних часов, но переживания опять тянули его к племяннику. Канцлер тяжело дышал, тихо разговаривая сам с собой. Если бы у него было время… Такой роскошью Эрид не обладал. Узел затягивался, и Канцлер уже не мог ничему помешать, лишь раз за разом отмечая все новые и новые признаки, так пугавшие Хранителя.