– Каешься?
А в голове звучало: «Клянёшься?». Я ответил: «Каюсь». И тут же про себя сказал: «Клянусь. Клянусь не допустить такого впредь». В груди сделалось совсем уж легко, казалось, со слезами из меня вышел кусок металла. Я распрямился, сделал поклон и отошёл в сторону.
Я рассматривал иконы, а тем временем храм звенел от удивительно чистого церковного пения. И на пару часов я буквально в нём растворился. Тогда подумалось, что спустя долгие годы я, наконец, вернулся домой.
Врата открылись. Отец вышел из алтаря. В его пожухлых руках был потир. Не тот, который я привык видеть. Не серебряный, не золотой потир, а деревянный. Скромный, без лишних изысков.
Илья басом запел: «Тело Христово примите, Источника бессмертия вкусите». Старушки быстро подхватили, и позади меня сопрановыми голосами зажурчала та же молитва. Я скрестил руки и будучи в абсолютной невесомости поплыл к чаше, после чего назвал имя и причастился.
Уже собирался развернуться и отойти, но отчего-то заглянул в открытые врата. Там я увидел три человеческих силуэта, состоящих из чистого света. Я быстро увёл глаза в пол и чуть ли не вдвое согнулся. Из горловины свитера показался серебряный крест на чёрной нити. Мне показалось, он вдруг стал настолько тяжёлым, что склонял меня к земле. Я не смел отвернуться, потому пятился к старушкам, не разводя скрещённых рук. И я не мог взглянуть на Троицу вновь. Не из страха, а от невероятного трепета. Я переживал подобное, когда узнал о подвиге Николая Гастелло и его экипажа. Помню, как читал статью, и сердце моё то билось, то замирало. Дышал я прерывисто и не мог спокойно сидеть, ведь меня то и дело потряхивало и малость подбрасывало с кресла. Пожалуй, тогда я впервые столкнулся с непостижимой для меня силой. В церкви я испытал восторг той же природы, но куда более неистовый и вселенский.
И тогда храм озарился. Медовый свет восковых свечей растворился в свете ослепительной вспышки, что вырвалась из алтаря. Она пробилась за двери храма, и на секунды тёмная ночь стала днём.
Старушки подошли ко мне и поочередно поздравили. Мы крепко обнялись и расцеловались в щёки. Илья вновь подошёл к аналою, облокотился на него сложил руки на Библию. Тогда я наконец созрел для вопроса, который всю жизнь стеснялся задать, потому как боялся оказаться непонятым.
– Отец, скажите мне…
– Да?
– Мы почитаем деву Марию. И я всегда старался, но через силу, потому что никогда не понимал, в чём её подвиг.
Илью этот вопрос не смутил. Он не спешил отвечать и спокойно ждал, пока я договорю. Тогда я продолжил.
– К нам ведь не приходят во сне ангелы, но мы всё равно продолжаем сражаться, даже будучи слепыми. А приди к вам ангел и развей все ваши сомнения и страхи – разве вы бы не исполнили божью волю?
– Почитаем, потому что Бог так велел. Гавриил пришёл к Богородице и сказал: благославенна Ты. Не от себя сказал, но от Бога, как посланник.
– Но он отправил посланника. И этим