– Мамочки дорогие, это она из-за меня тут революцию устроила.
Паническая мысль сбежать в квартиру потихоньку и оставить этот базар на улице промелькнула и пропала.
– Пустите меня, пожалуйста. Это я потерялась, а вот тут нашлась. Лен! Да прекрати ты орать на весь город! – Лиза пробиралась сквозь толпу к громогласной богине гнева. Пора было спасать органы власти от этого «орудия массового поражения».
Ленка вошла в раж. Мужчина в погонах пятился от разъярённой фурии, прикрывался планшетом и вид имел бледный и растерянный. Елизавета закрыла собой сдающего позиции стража порядка и взяла подругу за руку.
– Лен, я тут. Все нормально. Просто за хлебом вышла.
Ничего умнее не придумалось. Подруга стояла, открыв рот, а вокруг разливалась нездоровая тишина.
– Эта женщина – та самая потерпевшая, ради которой дверь надо было вскрывать? – ломающимся баском спросил полиционер. Был он молод, слегка лопоух и встрепан после перепалки с Еленой Громовержицей.
– Простите нас, пожалуйста. Это просто недоразумение. Я ее не предупредила, а она переволновалась, а я за хлебом и немножко задержалась, – пятясь к двери раком, бормотала Лиза, пихая зависшую Ленку в подъезд. – Я в следующий раз обязательно буду всех предупреждать, и больше такого не повторится. Мы так больше не будем. – Пискнула Лиза и захлопнула дверь перед носом оторопевшего участкового.
– Лизавета! – угрожающе зашипела Елена Ужасная. – Ты что творишь, бесово дитя ослицы и водопроводного крана! Мамке твоей, дышло куда вышло, будешь рассказывать про магазин! Ты где была? Я тебе чуть дверь не сломала! Телефон выкинь, если заряжать не научилась!
Голос у Ленки вновь набирал обороты и звенел уже на весь подъезд.
– Потом, потом. Все тебе расскажу и даже покажу. Только давай домой зайдем. Что ж ты такая громкая-то? – уговаривая, толкала вперед и вверх подругу Лиза. Домой, домой. От крика и скандала, от разборок и разговоров соседей. Вверх по лестнице, и вот она родная дверь.
Кто-то совсем недавно пинал дермантиновую обшивку ботинками и явно пытался отодрать наличник от двери. Этот кто-то сейчас буравил Лизавету глазами-прицелами, мешая ей сосредоточиться и найти ключи в сумочке.
– Ты мне сейчас все, все расскажешь, – многообещающе протянула Ленка, – умертвие несостоявшееся ты мое. Я ж тебя похоронила уже за этой чертовой дверью.
Долго пили чай на кухне. Приходил участковый, еще раз посмотрел на Лизу, проверил документы. Елене Троянской сделал устный выговор за несдержанность и истерику у подъезда. Ушел. Потом дамы нашли бутылку красного полусладкого.
– Я только поняла, что тебе бабка дом в деревне оставила, а ты ворона ручного поехала искать и теперь опять туда собралась. Ты ж домоседка, каких уже серийно не выпускают. Я тебя в кафешку на свой день рождения уже несколько лет заманить не могу. А тут, как подменили. Где моя «бедная Лиза»? Где призрак кентервильский, прикованный цепями к ноутбуку своему проклятому?
– Точно. Сейчас