Инспектор снова оказался во влажной полутьме. После слепящих глаза холодных больничных ламп едва мерцающий оранжевый свет уличного фонаря казался несерьезным, понарошечным. Гирс с радостью вдохнул всей грудью прохладный туманный воздух парка, ему казалось, что запах приемного отделения и тушеной капусты въелся в воротник куртки, в волосы….
Действительно, как и сказал секьюрити Лаптев, совсем скоро из-за скопления кустов сирени выступил к дорожке первый корпус. Это было старое двухэтажное здание с большим крыльцом, спускающимся к центральной круглой клумбе двумя рукавами. В центре клумбы стоял остов старой каменной фигуры, бывшей, как видно, в давние времена скорбящим ангелом. Сейчас от него осталось лишь часть спины с отбитым плечом, фрагмент крыла и высокий постамент с нижней частью длинного одеяния. Засохшие цветы с клумбы еще не убрали, они безжизненно склонили невесомые головы к самой земле, пустые же стволы торчали прямо, перечеркивая каменный постамент черными колышущимися тенями. В этот час, во тьме и тумане эта композиция смотрелась зловеще, пугающе. В одном из темных окон второго этажа вспыхнул свет, в доме сразу почувствовалось движение, тревога….
– Хорошо быть здоровым… – едва слышно под нос пробормотал Даниил и ускорил шаг.
Снова ночная темнота поглотила его, но ненадолго. Сквозь поредевшую листву деревьев уже были видны огни окон другого дома. Гирс быстро шагал по асфальтовой дорожке, которая вскоре вывела его в тупик, на круглую замощенную площадку, в центре которой была клумба, очень похожая на ту, что осталась за его спиной. Прямо напротив полицейского, откидывая от квадратных освещенных глазниц-окон желтые полосы на черную землю, стоял последний корпус. Крыльцо у него было низкое, большое, закрытое сверху козырьком – балконом. И на балконе, и по обеим сторонам от входной двери располагались облупленные полуколонны, покрытые географической картой трещин и сколов. С трех сторон старый парк приблизился к дому вплотную, казалось, что некоторые ветви деревьев уперлись в стекла окон, стараясь продавить их внутрь. Скорбящий ангел на клумбе выглядел, однако, гораздо бодрее своего собрата у ЛОР отделения. Время пощадило его, оставило ему оба крыла, часть лица и даже фрагмент правой руки.
Даниил приблизился к едва освещенному входу, совсем уж было собрался взяться за ручку, но замер в тревоге. Где-то позади корпуса, в глубине парка послышался вдруг протяжный человеческий крик, закончившийся ни то сдавленным смехом, ни то плачем. Сразу после этого ночной покой разорвал еще один звук – будто бы ударили в тяжелый надтреснувший гонг, который откликнулся на это задушенным коротким звоном.
– Что тут творится, в этом богоугодном заведении?… – опять себе под нос пробормотал Гирс. Несколько секунд постоял, прислушиваясь к сгустившейся тишине, потом рывком открыл ледяную металлическую дверь.
И второй раз за столь короткий срок Даниил испытал странное чувство, будто бы попал в другое измерение.