– Тебе не помешает, если я буду жевать?
– Не помешает – это твое нормальное состояние. Сосредоточься!
– Да! – Толик отправил в рот половину пирога.
Из дому, услышав голос подруги, вышла Марья, милая блондинка с большими серыми глазами. Она, как и Глаша, была одета в длинное черное платье, сидящее на ней ладно и кокетливо. Грудь ее украшал большой золотой крестик на длинной цепи, искусно спрятанный в кружевном вырезе.
– В Усадьбе происходит что-то странное. Я очень напугана, поверь мне!
Толик перестал жевать, насторожился. Оглянулся на Машу. Та широко распахнула серые глаза:
– Глаша, пожалуйста, не говори так! Ты же никогда ничего не боялась!
– Машенька, все дело в том, что мы с тобой боимся по-разному!
– Это точно! – Охотно согласился Толик. – Моя Машка боится так, что любо-дорого, уши закладывает!!! Это от тебя даже мышиного писка не дождешься. Что там в Усадьбе? Докладывай.
– Ты же знаешь, Карп сдал особняк на четыре дня для фотосессии фабрике «Шоколеди»….
– Это Любке-то Пулькиной с Чайной улицы?
– Да. – С трудом сдержав улыбку, подтвердила Глаша. – Реставраторы уехали. Любка со своей командой тоже исчезла, их рабочий день в Усадьбе на сегодня закончился.
– Вот и хорошо! И ты отдыхай! Иди, сериал погляди какой-нибудь.
– Дослушай же!
– Ну?
– Сразу после отъезда команды «Шоколеди», я пошла в Усадьбу, взять свои альбомы….
– У тебя есть ключи?
– Разумеется.
– Плохо…. И что было дальше?
– Я поднялась на второй этаж, в тот зал, в котором мы с Машей пишем натюрморт с сухими розами на старом подоконнике.
– Видел вчера. И что стряслось с вашими сухими розами?
– С ними все в порядке. Я хотела забрать альбом и уйти, но вдруг увидела странную вспышку со стороны балкона.
– Вспышку?
– Да, знаешь, такие случаются, когда на движущееся стекло попадает солнечный свет!
– Понятно! – нахмурился Толик. – Если все уехали, то кто тогда мог двигать стекло?
– Ага! И ты начал соображать!
– Продолжай!
– Я вышла на балкон и стала осматривать комнаты – одну за другой. Вдруг я услышала осторожные шаги в глубине дома, а еще через несколько секунд – звук разбитого стекла.
Маша тихо охнула и, подойдя к Толику, обняла его за локоть двумя руками.
– Я дошла до квадратной красной комнаты с шелковыми обоями. – Продолжила Глаша. – Забралась в нее через окно, и в углу у самой двери, нашла большое кровавое пятно. Будто бы зарезали кого-то, а кровь очень старательно собрали в ведро. На полу остался след от его круглого дна.
Толик замер с остатком пирога в руке, умиленно глядя на подругу своей невесты:
– И ты, конечно же, ничего не трогая, сразу ушла оттуда и вызвала